Иерусалим. Биография

Епископ Акрский поднял перед королем Святой Крест. Воины Ги выстояли под первыми ударами неприятеля. Но уже вскоре мучимые жаждой франкские солдаты дрогнули и начали отходить вверх по склону холма, оставляя рыцарей без прикрытия. Те решили атаковать. Раймунд Триполитанский и Балиан Ибелинский галопом ринулись навстречу силам султана. Саладин приказал племяннику Таки аль-Дину, командовавшему правым флангом, разомкнуть ряды. Крестоносцы проскакали в гущу вражеских солдат, но тут ряды мусульман начали снова смыкаться, все плотнее сжимая кольцо. Лучники Саладина, в основном армяне, осыпали коней крестоносцев «тучами стрел, подобных саранче», в результате рыцари спешились и «из львов обратились в ежей». В этот нестерпимо жаркий день пешие рыцари в тяжелых латах, страдающие от жажды, обожженные адским пламенем горящего кустарника, не понимающие, кто ими командует, гибли один за другим, пытались бежать или сдавались в плен.

Король отступил к одному из Рогов и разбил там свой красный шатер. Рыцари окружили его, готовясь к последнему бою. «Когда франкский король отступил к вершине холма, — вспоминает сын Саладина Афдаль, — его рыцари предприняли отчаянную контратаку и отбросили мусульман обратно к моему отцу». На какой-то момент показалось, будто мужество франков угрожает самому Саладину. Афдаль заметил смятение отца: «Он изменился в лице и схватился за бороду, но затем бросился вперед с криком „Смерть неверным!“» Тогда мусульмане опять ударили и смяли христиан, которые вновь отступили вверх по склону. «Когда я увидел, что франки бегут, я воскликнул вне себя от радости: „Мы победили их!“» Но изнуренные жаждой христиане попытались пробиться еще раз и «опять отбросили наших людей туда, где стоял мой отец». Саладин собрал своих воинов, и те опрокинули людей Ги. «Мы победили их!» — снова воскликнул Афдаль. «Не кричи, — сказал ему отец, — они не разбиты, пока стоит этот шатер». И в этот момент Афдаль увидел, как шатер рухнул. Епископ Акрский был убит, Святой Крест захвачен мусульманами. Ги и его рыцари были настолько обессилены, что плашмя лежали в своих доспехах прямо на земле вокруг шатра. «Тогда отец мой спешился, — рассказывает Афдаль, — и упал ниц, благодаря Аллаха со слезами радости».

Саладин вершил суд под навесом перед своим великолепным шатром, который еще продолжали ставить, когда эмиры начали приводить пленных. Как только шатер был наконец установлен, он пригласил туда короля Иерусалимского и Рено Каракского. Ги настолько ослабел от жажды, что Саладин предложил ему чашу шербета, охлажденного льдом с горы Хермон. Король утолил жажду и передал чашу Рено, и тут Саладин сказал: «Это ты дал ему пить. Я не давал ему пить». Итак, Рено не была предложена защита, которой пользуется гость по обычаю арабского гостеприимства.

Затем Саладин вскочил в седло и отправился поздравить своих воинов и осмотреть поле боя и «павших, раздетых, рассеянных по полю, разорванных, расчлененных, разрубленных, с вытекшими глазами, вспоротыми животами, рассеченных напополам» — обычную мясорубку средневековой битвы. По возвращении султан снова призвал к себе Ги и Рено. Короля задержали в сенях шатра, а Рено провели внутрь. «Бог даровал мне победу над тобой, — сказал Саладин. — Часто ли тебе приходилось нарушать свои клятвы?» «Нарушать клятвы — в обычае принцев», — дерзко ответил Рено. Саладин предложил ему принять ислам, но Рено с негодованием отказался. Султан вскочил, выхватил свою кривую саблю и отсек ему руку у самого плеча. Стражники прикончили рыцаря. Обезглавленное тело протащили ногами вперед на глазах у Ги и выбросили из шатра.

Затем в шатер ввели короля Иерусалимского. «Не в обычае у царей убивать царей, — заметил Саладин. — Но этот человек перешел все границы дозволенного — вот почему он получил то, что получил».

Поутру Саладин выкупил у своих людей две сотни пленных тамплиеров и госпитальеров по 50 динаров за каждого. Христианским воинам было предложено обратиться в ислам, но лишь немногие согласились. Тогда Саладин спросил у суфийских мистиков и исламских ученых, не вызовется ли кто из них добровольцем, чтобы перебить рыцарей? Большинство просило о такой чести, но некоторые предпочли найти себе замену, чтобы не стать посмешищем в глазах воинов из-за своего неумения. Саладин со своего возвышения молча наблюдал за этой грязной, любительской резней, в которой гибли последние из тех, кто составлял мощь христианского Иерусалима. Тела убитых бросили на том месте, где они рухнули, и даже год спустя поле битвы «было покрыто костями».

Саладин отослал в Дамаск короля Иерусалимского, Святой Крест, подвешенный в перевернутом виде к пике, и пленных воинов, которых было так много, что, по свидетельству одного из слуг Саладина, «каждый человек тащил за собой на веревках от шатров по тридцать пленников». Франкские рабы стоили всего по три динара, а одного и вовсе уступили за башмак.