Иерусалим и его обитатели. Иерусалимские прогулки

Огромная каменная стена, сложенная из аккуратно вытесанных гигантских блоков, перекрывала долину. Замшелая и почерневшая от сырости, она смотрелась неожиданно и странно, как последний остаток исполинского города, который исчез во тьме древности. Эта стена называется в народе «Малая стена Плача» («Котель катан»). К ней евреи любили ходить после основания государства Израиль, когда к настоящей Стене Плача ни один еврей не мог подойти. Это мощное гидротехническое сооружение, по всей видимости, построено во времена Ирода, или даже немного ранее, и его цель – удерживать слой плодородной почвы от сползания в долину. Внизу стены – прямоугольное отверстие, сквозь которое стекает поток воды из источников в дождливый зимний сезон. Люди, понимающие в «энергиях», сказали бы мне, что у этого места «отличная энергетика» – я почувствовал себя намного лучше, вдыхая вкусный сосновый воздух, и сделал остановку у «Котель катан», чтобы побыть немного наедине с мыслями. На мой взгляд, только ради этой могучей стены стоит приходить в долину, что у источника Эйн-Хиндак.

Маленький монастырь у источника

В отличие от больших и богатых монастырей Эйн-Керема, привольно раскинувшихся на плоских спинах холмов, этот маленький монастырь напоминает ласточкино гнездо. Я обещал вам рассказать о нем в предыдущей главе – и исполняю свое обещание.

Основанный византийцами в 5 веке, он находится на одном из самых святых мест для христиан всего мира – здесь пещера, в которой Элишева (Елизавета), жена коэна (храмового священника) Зехарии (Захарии), скрывалась со своим сыном, Иохананом (Иоанном) от солдат царя Ирода, которые убивали всех недавно рожденных младенцев; царь Ирод получил известие о том, что родился царь Иудейский, который свергнет его. Ирод – в дополнение к действительно существовавшим заговорам, был паранойялен, и везде ему чудились убийцы. Он строил для себя дворцы и крепости, где мог укрыться – Мецаду, Иродион, тайные дворцы у Йерихо. По евангелиям, Ирод приказал убить всех недавно рожденных младенцев в Иудее, чтобы наверняка убить будущего иудейского царя. Впрочем, мы не будем вдаваться в историю Ирода, и в евангелические тексты. Повторим только, что мать Иоанна Крестителя пряталась со своим маленьким сыном в пещере недалеко от Эйн-Керема, где Иоанн родился. Более того, по легенде, эта пещера образовалась, когда Элишева, спасаясь от солдат, воскликнула: «Гора, расступись». И расступилась гора, и спрятала мать с младенцем.

У маленького монастыря невеселая история. После того, как арабы Саллах-ад-Дина выгнали крестоносцев из Палестины, он долгое время пустовал. Земли, на которых он стоял, принадлежали францисканскому ордену. В 70-ых годах 20 века 7 монахов-католиков арендовали монастырь, лежащий в развалинах, у францисканцев, и, не без помощи евреев из соседнего мошава Эвен-Сапир, с огромной любовью восстановили старый монастырь. Источник стал изливаться в аккуратный бассейн-купель, а оттуда в более объемистый восьмигранный бассейн с разноцветными рыбками. Фрески и мозаики украсили церковь, а маленькую часовню Елизаветы в верхней части монастыря почистили и открыли для молитв (часть ее стен сложена из иродианских блоков времен Второго Храма). На запущенных террасных садах монахи насадили виноград, оливы, расставили ульи, и из меда начали варить знаменитый алкогольный напиток, похожий на русский питный мед.

Относительно недавно францисканцы судом выгнали семерых монахов из монастыря и отдали его монашкам-францисканкам. Выгонять пришлось силой. Семеро полюбивших свою обитель французов не сдались без боя. Тем не менее, их удалось изгнать… с воистину христианским смирением и добротой.

Впрочем, в расторопных женских руках монастырь не запустел, напротив. Все так же весело журчит вода в источнике. В купели при мне русские православные паломницы – в одних полотняных рубахах – окунались, покрякивая от холода горной воды, и все их прелести оголились сквозь мокрую ткань, но в экстазе они даже не заметили меня. Я отвернулся, чтобы не смущать их. В крохотной часовенке Елизаветы солнечный свет вливался сквозь низенькую дверь и круглое окно, и лежали молитвенники на всех языках, включая иврит. По соседству в голубятне ворковали откормленные белые голуби, и лиловые оливки тяжело висели на ветвях, готовые упасть наземь. Кроме одной улыбчивой пожилой монашки в синей рясе и белом головном уборе, в монастыре была стайка израильских детей – веселых и непосредственных, они бегали по узеньким, вымощенным камнем, дорожкам, да какая-то древняя старушка чинно восседала на скамеечке, стоящей на миниатюрной смотровой площадке с видом на Сатаф и долину реки Сорек.

Мне рассказывали, что в монастыре продается до сих пор мед и вино, но при мне никто продажей спиртного не занимался. Возможно, я пришел в неправильный день, или все было распродано. Во всяком случае, на мой взгляд, в этот монастырь не стоит ходить за медом и вином. Сюда надо приходить за тишиной, свежим воздухом и журчащим фонтаном у источника.