Иесинанепси / Кретинодолье (сборник)

Они где-то нашли бобовое поле. Но из-за желудочного расстройства объявили, что бобы ядовиты. Хотя и не называют это ядом. Дескать, бобы, все бобы, принадлежат Иесинанепси и, если у него украсть его пищу, он мстит, насылая колики. Господи, как они глупы! Чудовищно глупы! Безнадежно тупы! Что из них получится? Не лучше ли, чтобы случилась новая катастрофа и смела бы эту паршивую бестолочь? Так, возможно, биосфера, очищенная от человечества, вселяла бы чуть больше надежды. Естественно, я смеюсь над их идиотизмом и ем бобы, сколько захочу. Озерная вода давала мне немного соли в первое время. Теперь дает меньше. Заметив, что у меня нет колик, они питают ко мне определенное уважение. Но все равно опасаются. Они убеждены, что с этим Иесинанепси-Бохтимон-Очена не надо хитрить. Он всегда оказывается сильнее. И скоро этот Иесинанепси со мной расправится. Я обречен. Бохтимон Очена уже готовится меня покарать. Ха-ха-ха! Какой фарс!

Хотя, может быть, в каком-то смысле они правы. Я действительно обречен, это правда.

И они тоже.

Кажется, я еще не объяснил, что такое Иесинанепси.

Это последствия катехизиса. Некоторые из них, особенно Манибал и Цитроен, учили Закон Божий. Думаю даже, что Манибал пел в церковном хоре, а может быть, и Пентен. Они учили наизусть молитвы; они видели, как их старые бабки вставали на колени и молились преимущественно в моменты отчаяния и страха. А отчаяния и страха в их жизни действительно хватало…

И вот они применили то, что видели; они все вместе регулярно встают на колени и вместе произносят то, что знают. Но их обобществленное таким образом знание оказалось спутанным и искаженным, а слова молитв разделили участь остальных слов. Из этого получилось некое заклинание, которое на сегодня более или менее устоялось и останется, наверное, неизменным. Таким оно и будет передаваться через грядущие века. Сколько раз я слышал, как его гнусаво бубнит полудюжина одичавших детей, сидящих на корточках вокруг костра в глубине пещеры! Это наивное, дурацкое, варварское псалмопение запечатлелось в моей голове, и я иногда невольно ловлю себя на том, что шепотом тяну: «Бохтимон Очена! Иесинанепси!»

Какой фарс!

Я знаю его наизусть. И приведу здесь полностью. Ведь это документ. Исторический. Или доисторический? Пф! Ну да ладно, вот оно. И дополню его переводом, чтобы дать некое представление об их языке.

МОЛИТВА БОХТИМОН

Бохтимон Очена!

Иесинанепси

Лепнасусь данаднесь

Овенинаммаман

Овенинамбонбон

Иподакнаногон

Икасивымасин

Масинкатотись

Иогонькатогее

Исётостохаос!

Овенинаммаман

Иесинанепси!

Что значит:

Бог ты мой, Отче наш,

Иже еси на небесех,

Хлеб наш насущный даждь нам днесь,

О, верни нам мам,

О, верни нам конфеты,

И подарки под Новый год,

И красивые машинки,

Машинки, которые катятся,

И огонь, который греет,

И все то, что хорошо!

О, верни нам мам,

Иже еси на небесех.

Эту молитву надо не только переводить, но еще и сопровождать пространными пояснениями. Многие слова, возможно почти все, нуждаются в переводе, но еще больше — в этимологическом разборе. Например, «машины, которые катятся». Они совершенно не знают ни что такое «машина», ни даже что такое «колесо». Две строки, где вставлен остаток этого слова, потеряли всякое значение; это слова волшебные, мистические; они напоминают что-то великолепное и ужасное, но в то же время неведанное и непознаваемое.

То же самое касается Иесинанепси. Сомнительно, чтобы слова молитвы когда-либо, в какой бы то ни было период их жизни, имели для них смысл. Словосочетание «Иже еси на небесех» было чередой заклинательных слов и ничем более. Теперь это имя собственное. Это имя их бога. Бога странного и детского. Он одновременно Дед с розгами и Дед Мороз; от него ждут все хорошее, но ему приписывают также все невзгоды и напасти. В общем, он не очень отличается от Иеговы. Религия — это, наверное, то, что легче всего перенесло катастрофу.