Иезуит. Сикст V

— Греко был здесь только что, — продолжал генерал, — и показал многое, впрочем, он перенес довольно стойко пытку и сначала не хотел признаться ни в чем, но увидав, что вы его покинули на произвол судьбы, он показал всю истину. И мы имели случай узнать весьма прискорбные обстоятельства о вас и синьоре Виктории…

— Пожалуйста, прошу вас не вмешивать синьору Викторию в это сомнительное дело, — вскричал, побледнев, герцог Орсини.

— Мне и самому кажется так, — прибавил генерал, — и вследствие этого я приказал, чтобы не в меру длинный язык Греко урезали, заставя его замолчать окончательно.

— Каким образом?

— Очень просто. Я велел бросить опасного свидетеля в колодец, и в настоящее время он наглотался так много воды, что уже не будет в состоянии болтать в продолжение целой вечности.

Герцог Браччиано был озадачен и не знал, радоваться ему или печалиться.

— Греко был верный слуга! — пробормотал он.

— Даже чересчур верный. При первом прикосновении железа к его ногам он показал на ваш счет много ужасных вещей, которым я, конечно, не поверил.

Герцог Браччиано значительно взглянул на племянника папы.

— Значит, вы мне друг? — прошептал он.

— Да, в этом случае я поступил как истинный ваш друг, — отвечал начальник папской гвардии и повторил все то, что он только что слышал от своего достойного лейтенанта Марио. — Мы, аристократы, до тех пор сильны, пока держимся друг друга, но если между нами возникнет распря, и плебеи воспользуются ею — мы погибли.

Орсини понял и, крепко пожав руку генерала, сказал:

— Я с вами совершенно согласен и благодарю; с этих пор, герцог, я ваш; услуга, оказанная Орсини, не может пропасть!

Марио Сфорца, бывший немым свидетелем этой сцены, самодовольно улыбнутся, ему было приятно, что столкновение таких важных персон, как герцог Орсини и папский племянник — устранено.

Таким образом, убийство несчастного Перетти, племянника кардинала-монаха, осталось безнаказанным. Оба герцога никак не могли предвидеть, что этот неизвестный бедный старик Монтальто вступит на папский престол под именем Сикста V, и будет избран Провидением карающей десницей.

XII Раскаты грома

Залы Ватикана были полны народа. Посланники иностранных держав, кардиналы, епископы, синьоры наполняли эти залы, еще так недавно при папе Григории XIII пустые. В царствование покойного власть была разделена между кардиналами Сан-Систо, Гуастовиллани и герцогом Сора. Эти три персоны в свою очередь делились с министром кардиналом Комо. Затем и римские аристократы, между которыми, как мы знаем, одну из видных ролей играл герцог Орсини, распоряжались каждый по своему произволу, так что папе Боккампаньи ничего не оставалось; а потому иностранцы и итальянские князья, имевшие надобность в политических делах в римской курии, обращались не к папе Григорию XIII, а к тем лицам, в руках которых была сосредоточена власть.

С вступлением на папский престол Сикста V обстоятельства резко изменились. Он взял в свои железные руки все, что касалось внутренней и внешней политики государства. Окружающие были поражены тактом и энергией, которые проявил Сикст V на первых же порах его вступления на престол, теперь он вовсе не походил на того скромного монаха-отшельника, каким он казался в течение многих лет. Новый папа предстал глазам изумленной публики во всем величии государя и первосвященника; будто он в течение своей долгой жизни, постоянно занимал высокий пост политического деятеля. Прежде всего он пожелал установить равенство перед законом всех подданных — от знатного синьора, до простолюдина. С непреклонной энергией и жестокостью он преследовал и того, и другого, если нарушался закон. Из донесений исповедников ему было известно, как тяжко бедный народ был угнетен богатыми синьорами. Донесения эти вполне подтверждали правдивость истории, рассказанной куртизанкой Диомирой кардиналу-монаху. Изучая общественную жизнь, Сикст V пришел к убеждению, что современное общество совершенно безнаказанно страдает от трех ненавистных бичей: аристократов, бандитов и папских сбиров, прозванных убийцами, от которых народ ищет защиты даже у бандитов. Сикст V в душе поклялся уничтожить, вырвать с корнем это закоренелое зло.