If you get me. Книга вторая. Если ты достанешься мне

Тем вечером, ближе к полночи, большинство из присутствующих покидали гостиную. Некоторые из приглашённых женщин – самостоятельно, а за оставшимися родственницами в это позднее время, приезжали мужья, их родственники, увозя по домам. Но, именно в этот момент, все они – женщины и мужчины, лицезрели друг друга, такими как есть, с непокрытым платком головами. «Как расценивать эту экспозицию хиджаба, скорее как существующий фарс, как модную тенденцию в стиле последователей монаршей политики?» Людмиле было странно наблюдать подобную нарочитую набожность, которая проявлялась повсюду с приходом к правлению потомка монарха Хассана второго, Мухаммеда шестого. В отличие от традиций, бытующих в недавнем прошлом страны, времен периода правления предшествующего монарха, очевидцем, которого и была Людмила, проживавшая в восьмидесятых годах в центре столицы Марокко, на авеню Хассана второго. Тогда, когда государство придерживалось линии демократического ислама, и в те времена, пятнадцати летней давности, в головные уборы в виде фуляров или всевозможных покровов, многие женщины; столичного клана семейства Беннани не заворачивались. Не говоря о ношении национальных одежд, кафтанов, джеллаб, такую одежду носили люди в летах, остальные не достигшие зрелого возраста и в том числе, солидные граждане, кафтанами, одинарными платьями или двойными такшитами – прикрывали себя исключительно на торжествах.

Людмиле припомнилась и чернокожая прислуга прабабушки Люджейн – Зубиды, Фатима и то, как все нежно её называли: Деда, повседневный наряд, которой состоял из "джелабы" и платка покрывающего волосы и кружевной паранджи, прикрывающей большую часть лица, Деда одевалась в эту одежду всегда, когда в дом приходили посторонние или же по случаю выхода за его стены. Деда, хотя настоящее имя её – Фатима, эта женщиной из Сахары, из берберских слоев, облачалась в традиционное одеяние, в соответствии с религиозными убеждениями. Между тем, как остальные члены религиозного многочисленного рода Беннани в те, восьмидесятые годы обходились без этой атрибутики: Не говоря о платках, закрывающих волосы, нося по большей части деловые костюмы, платья были длиной немногим ниже колен и рукав, как правило, доходил до середины локтя…, и никто не прикрывал щиколоток и рук по запястье».

– Посмотрите, какие дети родятся у Малики, – голос Набиля вывел её из размышлений о показной демонстрации приспешников веры и напускном исполненье традиций, – видите, вот этого маленького чёрного, – тыкнул он на экран телефона, – вот такие будут, маленькие дети у Малики и все чёрные.

Теперь после этой глупости, Людмила поняла, что «Кузнечик не изменился и годы спустя изумлял своими экстраординарными выходками, он умудрился и сейчас рассмешить». Сестра Набиля смеялась, обнажив своё лицо, под «маской» напускной озабоченности или искусной роли старшей женщины в доме, мамы, бабушки у которой всё под контролем. Мгновенно отбросив заботы и помолодев лет на двадцать, обернувшись весёлой проказницей, такой знакомой Людмиле, именно такой и была Латифа при первом знакомстве в Марокко: Когда, по прилёту в аэропорт Касабланка, Людмила с годовалой малышкой Люджейн и прогостила в доме Латифы первых три дня.

– Почему же только чёрные, если муж Малики белокожий?

– Хмак , – отозвалась Латифа.