If you get me. Книга вторая. Если ты достанешься мне

К вечеру, у себя дома, Людмила услышала в телефоне тихий сигнал: Вновь сообщения от Люджейн. Чувствуя, «что окончательно, выспалась после дороги но, ощущалось разбитость, «не удивительно, если транзитный перелёт между странами проходит за 12 часов, но нельзя забывать о времени до аэропорта и эту бессонную ночь, учитывая половину дня прошедшую в поездке от Москвы к дому».

[17:22, 20.5.2019] Люджейн: Tu t'es bien reposée?

Ты в порядке? – интересовалась Люджейн. «Конечно, нужно отдать должное волнению старшей дочери но, реальную заботу проявляла младшая Джейн, которая не на словах беспокоилась, Джейн, приобрела билет для матери на самолёт по маршруту из аэропорта Москва до конечного пункта Адлер, отправив его на электронную почту». Затем мысли Людмилы вернулись к неудачному предприятию – её попытке вылететь в Париж из Москвы в Марте и к тому, что у неё как оказалось, якобы имелся билет в обратную сторону из аэропорта Москвы в Адлер, почему она узнаёт об этом только в Марокко? Однако не кто иной, а Джейн, тогда в марте переводила ей сумму достаточную, чтобы Людмила могла вернуться, купив обратный билет».

[19:42, 20.5.2019]Людмила: Спасибо мои родные. У меня все хорошо, – сообщала Людмила, – да, понемногу, прихожу я в себя.

Людмила: Demain je serai au travail. Je vous embrasse tous. Maman

Закончив эту строку, упомянув последним Энрико, припомнив разговор на пути к аэропорту в Мухаммеда пятого в Касабланке: «Почему-то вначале беседы, создалось впечатление, что он «тише воды», словно предпринимает попытки загладить вину, вероятно, прекрасно понимая, какому риску он её подвергает в этом транзитном перелёте через Париж. Но, сейчас кроме малой дистанции во времени пересадки в аэропорту Шарль де Голль примешивалось и его поведение, его желание поскорее ускользнуть из аэропорта, вспоминался ночной разговор. «Странно, что только по дороге к аэропорту Энрико заявил ей, что никогда не препятствовал Люджейн в ношении любой европейской одежды, заключив свою речь тем, что Люджейн является инициатором в ношении головного убора в виде платка и тем более, не понимает, чем вызван аскетизм Люджейн, говоря об одежде». Помнилось, как беседа с зятем, перетекла к разговору о фактическом здоровье Люджейн и периоду её состояния перед свадьбой:

«Энрико, поймите, что в мой предшествующий приезд, когда Люджейн исполнилось девятнадцать во время визита к психиатру, он отменил ей приём таблеток, вынес вердикт: «Люджейн абсолютно здорова». Которые, судя по Вашим словам, она возобновила приём таблеток спустя год после замужества».

[20:23, 20.5.2019] И снова сообщение от Люджейн: Сегодня я уехала с Энрико, чтобы увидеть папу и маму хежжу в доме дяди Мехди, со своей стороны и они всех вас поздравляют.

Люджейн: Bon retour au travail, je t'embrasse.

Люджейн: Merci pour ces photos, prends soin de toi. Bisous

Люджейн продолжала делиться с матерью новостями: – По случаю Дня матери Дези делал подарки, у нас День Матери в это воскресенье но, в школе они провели это торжество сегодня.

«Торжество матери – этот праздник, но ощущения были иные, это так, если сравнивать с тем, когда воин после сражений, возвратившись, домой, ощущает, как наступает душевный покой, после пережитых волнений и с осознанием победы над страхами и волнениями, над тёмными скелетами сомнений. А главное свершение – это победа над состоянием грусти и одиночества, идущей изнутри Люджейн». Людмила смотрела фотографию открытки, сделанной Дези к этому дню, где в центре композиции лепестков ромашки была та, самая фотография снятые Людмилой, с которой глядя на неё улыбаются лица Дези с Люджейн. И даже сейчас, когда на разных частях света их разделяют расстояние и океаны, сердца не разделены. Как разделить младенца от матери, её утробную плоть и, несомненно, эти кровные чувства самые сильные и по природе они, не подвластные логике.

Вторая часть её крови и плоти и вторая дочь здесь в России, вторая часть её – Джейн сейчас нуждалась в материнской поддержке. Людмила понимала, что Джейн, с одной стороны самостоятельная, живущая от Людмилы отдельно, как «ёжик выпускала иголки», в попытке закрыть незащищенность своей натуры, не просто тянется к ней, нуждаясь моральной поддержке.

В тоже время, в своём сообщении, Люджейн, поделилась её переменами: Сегодня у меня было собеседование, я в ожидании; смотрю, перезвонят ли мне в течение недели?

Но, в конце сообщения она не смогла удержаться, чтобы не расспросить о сестре.

Люджейн: Я желаю вам удачи в вашей работе, да, я понимаю, что вы заняты.