If you get me. Книга вторая. Если ты достанешься мне

Так в чём же, причина разверзшейся пропасти в отношениях с дочерью; во взглядах ли, традиций, восточных и европейских культур? Не потому ли, столь ощутимо давление на дочь близких людей, взять, к примеру, сердобольную Латифу, сестрицу Набиля; не черезмерно ли, она проявляет заботу, влезая в отношения Энрико с Люджейн? Ну, о чём думает эта дочь хежжи, причастная к принятию пилюль, вместо того, чтобы Люджейн успокаивать нервы, молодой женщине, живущей с импотентом, лучше бы надоумила племянницу вовремя, в первом же году развестись.

Нельзя и не согласиться, – размышляла Людмила с наблюдением СМИ; марокканские женщины, несмотря на свою приверженность вере, в большинстве приземлённые. Не интересуются художественной классикой, не читают литературы, кроме того, что касается непосредственно специальности, сфер работы, банковской, языковой, уделяют внимание мелочам, что сопутствуют быту.

Но, как объяснить; научить жизни Люджейн – как привить любовь к классике к литературе, к произведениям: Бальзака, Пикуля, Алексея Толстого, Эриха Мария Ремарка, всей той литературы, способствующей пониманию жизни, не говоря и о том, что знание прозревает, открывает возможности в перспективе. А по сути, вся жизнь – это огромное информационное поле.

Но, вправе ли, быть придирчивой к дочери, в детстве не испытавшей материнской заботы?»

Как – то, Людмила попыталась выразить свои эмоции, сравнивая собственное состояние с ощущением одного из главных геров детективного персонажа – Агаты Кристи, в период его путешествий по странам.

Однако в разговорах с дочерью она ощутила пробел…, как провести аналогию, сравнивая ощущения европейца во время пребывания в восточных странах, с отличительным менталитетом, культурой, если собеседник не представляет, о чём это с ним говорят?

«Тогда, как объяснить дочери, все свои эти нахлынувшие эмоции, понятные любителям детективных романов английской писательницы, как описать ощущение про ощущения персонажей Агаты?»

Пришлось оставить, попытки предать дочери свои ощущения, осознав тщетность донести до неё свои чувства, иногда осязая: «как проникает неопределимая пустота, пробел, что мгновено не способна заполнить. Аналогично телефонному проводу, протянутому из одной точки в другую, но в середине, линии шнур оборван, следовательно, пробел необходимо дополнить, чтобы не играть в испорченный телефон; но если в мыслях нет информации?

И теперь, когда жизнь дочери вновь вошла в своё русло, возобновив движение притоков, наполняющих реку жизни…, благодаря, свершённому противостоянию, из жизни дочери исчезали призраки страха в ночных тенях; душившие из тёмных углов заточения, воображение Люджейн, освобождалось от паутины комфорта в допинге глюценагенных пилюль.

С каждым прожитым днём желание матери вернуться обратно на родину, укреплялось, словно материнская миссия подходила к концу…

Лайнер взвился в высоты, внизу уменьшаясь в размерах, будто бы, превращаясь в рисунок на карте, территория Касабланки, разделяясь на небольшие квадраты, следом отдаляясь от моря, уменьшаясь в масштабе. Пристегнувшись ремнями в кресле салона, в ряду за пассажирами первого класса, Людмила наблюдала за взлётом в окно. Немного погодя, она задремала, прошло приблизительно часа два, когда Людмилу разбудил голос стюарда, предлогавший напитки. Затем Боинг пошёл на снижение, тем временем, стоящий рядом стюард обратился к Людмиле, держа на уровне глаз схему аэропорта, Шарль де Голль. Говоря на английском, тем временем, демонстрируя по схеме: Путь между терминалами аэропорта, акцентируя внимание на том, что по времени пересадка с рейса на рейс, в переходе между терминалами аэропорта Шарль де Голль, содержит минимальный запас.

«Вот тут где распахнуты двери, дороги открыты, ощутима привольность, внутри лабиринтов сознания тут то, ловушка, умственный взор не ведает курс направления. Как будто вселенная в матрице, смотря на мир моими глазами, синхронно желает меня утянуть, но только куда?» Передвигаясь по длинному лабиринту коридоров аэропорта между регистрационными стойками, на бегу переспрашивая и сверяя, направление у сотрудников аэропорта Шарль де Голля. Завидев переди с двух сторон в разные направления стеклянные двери, – «сюда», – ответили ей, – за ними показались курсирующие между терминалами поезда, считанные секунды напротив остановился вагон, левая дверь открыта: «Траверсируя вниз вливаясь в людской поток, становясь частью звена, ощущая себя частицей в механизме пассажиропотока, снующего в заданном направлении».