Игги Поп. Вскройся в кровь

Глен Мэтлок и Клаус Крюгер были полны оптимизма. Клаус приехал на машине из Берлина в Лондон, где встретился с Джимом и Джеймсом (оба снимали квартиры в Мейфэре), и на репетициях его поразила игра Уильямсона: «Он воткнул “Лес Пол” в 50-ваттный “маршалл”, выкрутил на полную мощь, звучало фантастически». Но агрессивная подача времен Stooges была утрачена, самому играть уже не хотелось, и когда Мэтлок привел своего товарища по Rich Kids Стива Нью, Уильямсон отложил гитару и все партии передал Стиву. Мэтлок, впрочем, заметил, что Джиму нелегко: от него требовалось, не успев отдохнуть после тура и дождаться вдохновения, выдать новый материал, причем с незнакомыми музыкантами – еще неизвестно, подойдут они или нет.

Еще одним рекрутом из рядов «новой волны» стал клавишник Барри Эндрюс из XTC. Покинув эту эксцентричную поп-группу, он ушел в отрыв: жил в сквоте и практиковал, по его словам, «экстремальный секс». Одно время подрабатывал в лондонском зоопарке, и музыканты Игги скоро решили, что его роль в группе – привносить толику чисто английского чудачества: «Чего от него ждать – он же из зоопарка!» Впервые пообедав с Джимом и Джеймсом, Эндрюс поразился нормальности Уильямсона: тот, кажется, даже чересчур стремился быть эффективным продюсером, нацеленным на создание правильного продукта для радио. Джим был очарователен и как будто даже игрив: «Похоже, он всегда так с молодежью», – говорит Эндрюс. Но когда на студии возле рынка Боро в Лондоне начались репетиции, его поразило всеобщее раздолбайство. На лидера тянул, пожалуй, только Глен Мэтлок: он хотя бы говорил остальным, когда менять аккорды, – но, похоже, большие ящики с холодным пивом интересовали всех гораздо больше, чем разбор материала. Все разваливалось, звучало неубедительно, и, что хуже всего, по словам Эндрюса, «никто не рулил».

Джим, кажется, ни о чем не беспокоился, хотя новые тексты писал со скрипом. До сих пор все его альбомы складывались в последний момент, так с какой стати теперь не получится? Но когда музыканты вместе с Питером Дэвисом расположились в студии Rockfield, среди холмов у долины Уай, и приступили к записи, стали сгущаться тучи.

Джеймс Уильямсон гордился своими навыками и с удовольствием обсуждал с Клаусом Крюгером тонкости расстановки микрофонов, которым научился на студии Paramount, но что касается работы с музыкантами, он умел только одно: требовать все новых и новых бессмысленных дублей. «Джеймс говорил: давайте сыграем еще раз, и еще раз, – как будто сдавал экзамен на продюсерскую строгость, – вспоминает Эндрюс. – А на самом деле все только уставали, и звучало все хуже и хуже». Бас Мэтлока и барабаны Крюгера вскоре как свинцом налились. Уильямсон, который вообще не хотел в Уэльс, почувствовал, что теряет контроль над ситуацией; Глен и Клаус, прозвавшие его «Нормальный Джеймс» (“Straight James”), вспоминают, что в студию он приходил с бутылкой водки в одной руке и револьвером в другой. «Считалось, что револьвер заряжен, но я не спрашивал», – говорит Мэтлок; от повторных дублей он, понятное дело, не отказывался. Уильямсон вливал в себя все больше водки и к тому же вбил себе в голову, что необходимо синхронизировать два магнитофона, чтобы получилось сразу сорок восемь каналов, – это, конечно, не ускорило процесс.

Джули Хукер из «Аристы» «вела» запись Soldier, а также нового альбома группы Simple Minds в другом помещении той же студии Rockfield. Ей тоже постоянно названивал Клайв Дэвис: он хотел контролировать все до последней мелочи. Она с симпатией и уважением относилась к Уильямсону, и они обговорили сроки и бюджет. Как и Чарльз Левисон, Джули Хукер была настроена оптимистично; она слышала записи с репетиций, звучало отлично, но теперь работа шла удручающе медленно, и она все чаще становилась свидетелем ссор между вокалистом и продюсером. Иногда ей даже казалось, что Уильямсон смаргивает слезу.