Игги Поп. Вскройся в кровь

Учитывая, через какие испытания, практически беспрецедентные и почти невыносимые, пришлось пройти Игги ради своей музыки, которую Америка несколько десятилетий игнорировала, – довод убедительный. Но никто, даже самый сладкоречивый рыночный торговец, не смог бы выдумать оправдание участию Игги (в числе прочих артистов) в туре R.O.A.R. летом 1997 года. Этот тур спонсировала компания US Tobacco с целью продавать жевательный табак “Skoal” недовольному жизнью молодняку по всей стране. В какой-то момент Игги заявил, что согласился на этот тур ради возможности играть перед более многочисленной аудиторией, чем в уже привычных ему клубах среднего размера, но по ходу дела этот аргумент рассыпался в пыль. Можно закрыть глаза на цинизм, с которым Игги согласился помочь впаривать подросткам табак, но нельзя не поразиться наивности, с какой он подписался на заведомо провальную затею.

Обстановка в туре была невеселая, и виной этому были все более очевидные семейные проблемы Джима. Он искренне любил Сути, но со временем привык обращаться с ней как со служанкой: в аэропортах музыканты не раз замечали, что он разгуливает налегке, руки в карманы, а она таскает багаж. В спорах он часто вел себя как подросток и к тому же унижал ее флиртом с женщинами, которые неизбежно толпились в гримерке. Джим начал тайком брать на гастроли подружек – в 1996 году гитаристу Питу Маршаллу поручили выполнять обязанности «няньки» при обеих дамах, – и Сути, и ее новой сопернице, девушке из Аргентины по имени Алехандра; короче, на следующий год Сути объявила, что с нее хватит, и переехала в купленную Джимом квартиру рядом с 7-й улицей. Кое-что о душевном состоянии Сути можно узнать из ее первого романа In Broken Wigwag («На ломаном языке жестов»), который вышел осенью в «Юнайтед-Пресс». Тема книги – тоска японских иммигрантов в Нью-Йорке, бежавших от тяжелой жизни в Токио, но оказавшихся беззащитными в своем новом доме. Между прочим она пишет, что в паре «никогда не бывает равенства. Один рассказывает, другой слушает». Сути надоело служить Джиму преданным слушателем, а Джим так переживал из-за их расставания, что Ларри Маллинс, барабанщик, переселился поближе к нему – приглядывать за другом. «Ему было плохо, он погружался в штопор, в депрессивное состояние. Я стал за него побаиваться».

Тур R.O.A.R. (что расшифровывается как The Revelations of Alternative Rhythms, «Откровения альтернативных ритмов») собрал пеструю компанию артистов: там был рокабилльщик The Reverend Horton Heat, группы Bloodhound Gang, Tonic, 60 Ft. Dolls, Sponge и Линда Перри, которая впоследствии будет писать песни для Пинк и Кристины Агилеры. Кроме того, для посетителей была организована зона аттракционов “Lifestyle Entertainment Village” («Деревня модных развлечений»), где они могли резаться в видеоигру сумо и боксировать на надувном батуте в специальных огромных перчатках. Тур был анонсирован в апреле 1997 года и немедленно подвергся нападкам антитабачных активистов, которые писали обращения в прессу, чтобы разоблачить злодейские планы US Tobacco. Корпорация, поначалу вбухавшая в тур кучу денег, начала отзывать рекламу, и вскоре музыкантам пришлось играть на огромных стадионах, где публики было меньше, чем охранников. В панике организаторы перенесли часть концертов на другие площадки; эффект был комический – представьте себе двенадцать гигантских гастрольных автобусов, припаркованных у маленьких клубов типа “Stone Pony” в Нью-Джерси.

Тур продвигался по США, из одного полупустого зала в другой, а у Игги тем временем завязались особенные отношения с вокалистом Sponge – кошмарной кавер-группы из Детройта, которая запоздало уцепилась за популярность гранджа и выпустила альбом, по ошибке ставший золотым. И вот «крестный отец панка» немедленно затеял соревнование с этими беспринципными выскочками. «Что бы Джим ни вытворил на сцене, вокалист Sponge повторял это на следующий вечер, – смеется Хэл Крейджин. – Если сегодня Джим залез на колонки, то завтра этот парень тоже полезет на колонки. И нет чтобы послать парня подальше – наоборот, он только больше заводился». Барабанщик Игги Ларри Маллинс забеспокоился, что дело может зайти слишком далеко: «Он меня по-настоящему пугал. Каждый вечер делал что-то похлеще, чем накануне… Он как будто хотел убиться об сцену, сотворить какое-то настоящее безумие, насилие».