Игги Поп. Вскройся в кровь

А белый конь бил копытом, несмотря на тягостное ожидание, пока наконец заскрипит, неохотно приходя в движение, машина «Мэйнмэна». Черри Ванилла рассылала ацетатные копии нового альбома, а за пару дней до концерта Игги появился в радиопередаче Марка Паренто на радио WABX, чтобы предварительно представить альбом.

Игги предстал перед Марком крайне бодрым и веселым, и после пары песен начал подпевать записи, которую он так давно уже мечтал обнародовать. В промежутках между песнями они болтали и дурачились в крохотной, переделанной из зубоврачебного кабинета студии на 33-м этаже небоскреба «Дэвид Стотт». Через две-три песни Игги расстегнул свои ярко-красные штаны (белья на нем, как выяснилось, не было), выскочил из них и принялся танцевать. Паренто невольно захихикал – мужское достоинство Игги болталось туда-сюда и хлопало по животу, что было отлично слышно в эфире. Намекая слушателям, что происходит, он видел, как начальство и другие служащие WABX пялятся в студию сквозь узкую полоску дверного стекла. По окончании передачи Паренто пришлось безропотно принять нагоняй от генерального менеджера Джона Детца: чтоб ноги этого артиста здесь больше не было.

Представителям «Мэйнмэна» в Детройте, хорошо знавшим, чем занимались «студжи» в Голливуде, передача лишний раз доказала, что Игги доверять нельзя. Черри Ванилла, уже сообщавшая Дефризу о торрисонских фортелях, заметила, что владыка «Мэйнмэна» порастерял энтузиазм насчет «нашего Ига», как он его некогда любовно прозвал. Джим и Джеймс решили сами ускорить процесс. По словам Джима, Джеймс заставил его прямо перед концертом в “Ford Auditorium” подойти к Дефризу и сказать: «Джеймс сидит на героине, и мы хотели бы переехать во Флориду [где проживала мать Джеймса], потому что мы все подсели и хотим соскочить». Сегодня Джеймс считает это заявление крайне странным. «Я не сидел, и тем более моя мама жила со Злым Полковником, он в жизни не стал бы нам помогать». Лии Чайлдерс, ненавидевший гитариста, уверен, что Уильямсон нарочно испортил отношения группы с «Мэйнмэном», вообще был человек тяжелый и вел себя непрофессионально. Мало кто из очевидцев разделяет этот взгляд, в последнее время Уильямсон как раз производил впечатление наиболее вменяемого из всей компании, но вскоре Чайлдерсу предстояло взять верх.

Кто видел, в один голос утверждает, что тот концерт был триумфальным возвращением к толпе страстных поклонников (были там и мистер и миссис Остерберг), заполнивших роскошный сидячий зал с деревянной обшивкой и канделябрами, где обычно выступал Детройтский Симфонический оркестр. Обогащенная клавишами Боба Шеффа, с Джеймсом Уильямсоном в полном мик-ронсоновском обмундировании, включая башнеподобные, до самых бедер серебристые сапоги на платформе, команда играла в основном песни с Raw Power, плюс добавленную ради праздничка “Cock In My Pocket” – причем Игги объявил, что написал ее «в соавторстве с мамой». Игги выглядел гибким и подтянутым, и присутствие Тони Дефриза его несколько приструнило, хотя он все равно непристойно обжимался с девицей из первого ряда, плевался в фанатов и, говорят, много «выражался». В результате все были в экстазе, правда, когда The Stooges (по настоянию Дефриза) не вышли на бис, некоторые обиделись и даже свистели.

Игги и сам был раздражен, что его не выпустили на бис, и, возможно, это несколько отравило атмосферу пышной вечеринки после концерта. Дефриз вел себя как крупный политик или местный профсоюзный босс; Ник смотрел, как Игги общается с поклонниками. Потом одна девица, слегка выпившая, подошла к нему, воркуя: «Игги, какой ты красивый!» – и попыталась обнять своего героя, и тут он оттолкнул ее (а рядом была лестница). «Да так, что она пролетела чуть ли не целый пролет, – говорит Кент. – Возник некоторый переполох, потому что это оказалась подруга одного из тех, кто закатил вечеринку. И вообще, я считаю, это отвратительно, так не делают».

Дефриз был в ужасе от поведения Игги, которое чуть было не испортило впечатление от триумфального шоу. Но козлом отпущения стал Джеймс Уильямсон. Лии Чайлдерс и так терпеть не мог гитариста, а когда от него еще залетела Сиринда Фокс, с которой Лии был в хороших отношениях, и последовала некрасивая разборка, Чайлдерс и вовсе решил снять с него скальп. По возвращении группы в Лос-Анджелес Чайлдерс убедил Дефриза, что Уильямсон – заводила всех безобразий, и глава «Мэйнмэна» поставил Джиму ультиматум: или он увольняет гитариста, или теряет контракт. Оставшиеся «студжи» и Лии Чайлдерс должны были голосовать: первым поднял руку Лии, за ним безропотно проголосовали против своего заклятого врага Эштоны. В конце концов Игги согласился уволить своего друга и соавтора. Джеймса выгнали из дома, не позволив даже забрать гитары и сапоги на платформе. Вне себя от горя, преданный другом, который его «толкнул под автобус ради собственной карьеры», Джеймс отправился в Голливуд, где получил в центре занятости работу киномеханика порнокиношки.