ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно?

История «Исламского государства Ирака» с момента его создания из разрозненных сетевых террористических структур самого низкого уровня и примерно до 2010 года ничем особенно не примечательна – классическая террористическая группировка исламистской направленности. Несмотря на присутствие в ее названии наименования страны, оно скорее демонстрировало место ее дислокации, чем цель построения исламского государства в Ираке. Идеологически ИГИ руководствовалось все теми же исламо-троцкистскими идеями всемирного джихада, а потому вело борьбу в русле воззрений Аль-Кайеды.

Не стану упрощать ситуацию. Помимо сторонников классического «всемирного джихада», которому были привержены в значительной степени иностранцы, попадавшие в ИГИ, а также малограмотные местные жители, для которых вооруженная борьба была средством выживания их семей, а также способом выразить свой протест, постепенно в организацию попадали люди, обладающие резко выраженными националистическими взглядами и идеей построения суннитского государства для суннитов на землях, которые исторически занимали суннитские племена. Таких людей поначалу было не слишком много, немалую часть их составляли бывшие офицеры и государственные служащие прежнего режима. К ним отношение было довольно настороженное, а иногда и враждебное, но это были высококлассные специалисты в разных областях – от сугубо военных специальностей до медицины, и поэтому в определенной степени они имели возможность не слишком скрывать свои взгляды, выбивающиеся из общего дискурса той среды, в которой они находились.

Езиды двигаются к границе с Сирией (Фото: Reuters)

Еще одной особенностью ИГИ было крайне незначительное присутствие иностранцев и в руководстве организации, и вообще в составе ее боевых группировок. Объяснение этому вполне понятное – находящиеся в глубоком подполье боевики вынуждены были опираться на поддержку местного населения, и чужаки-иностранцы могли лишь рассчитывать на его расположение, в то время как иракцы были у себя дома. Причиной возникновения ИГИ стала сугубо внутрииракская ситуация, довольно изолированная от окружающего мира. До Арабской весны, взбаламутившей регион и ставшей причиной массовых перемещений людей в разных направлениях, оставалось еще немало времени. Миграционные потоки в Ираке в начале двухтысячных наблюдались исключительно вовне – только в Сирию бежало до миллиона иракцев (преимущественно суннитов), приток мигрантов в Ирак был предельно мизерным, чтобы составить сколь-либо заметную величину.

Забегая вперед, можно сказать, что эти особенности ИГИ позволили довольно беспроблемно трансформировать ее в организацию, которая нашла свою цель в построении государства, четко ограниченного ареалом обитания иракских и родственных им суннитских племен на части территории региона Ирака, Сирии, Ливана. Не хватало лишь кристаллизующего начала, позволившего провести эту трансформацию. Конфликт с «Аль-Кайедой» и ее идеологией был заложен изначально, хотя до поры до времени ввиду отсутствия иной, ИГИ руководствовалось идеей джихада в «аль-кайедовском» изложении.

Эффективность действий ИГИ постепенно, хотя и с не очень высокой динамикой, возрастала. Помимо более качественной по сравнению с обычными террористическими группировками организационной структуры, немаловажным фактором, способствовавшим усилению ИГИ, служили действия его противников.

Ошибки и просчеты США в иракской политике стали дополняться ошибками и просчетами шиитского руководства в Багдаде. Пришедший к власти Нури аль-Малики так и не сумел наладить полноценный диалог с суннитской общиной, напротив – именно он, его сторонники и его правительство несут значительную долю ответственности за обострение обстановки в Ираке последнего пятилетия.

Премьер-министру Ирака Нури аль-Малики (Нури Камель Мохаммед Хасан аль-Малики)

Конфликт шиитов и суннитов, причиной которого стало разрушение прежних консенсусных механизмов между общинами, был практически насильно внедрен в иракское общество посредством искусственной «демократизации» по западному образцу. Эта «демократизация» полностью отрицала весь существовавший ранее опыт совместного проживания на одной территории разных общин. В качестве неких «костылей», призванных хоть как-то адаптировать нежизнеспособную схему к специфике Ирака, были применены принципы квотирования, согласно которым меньшинства получали гарантированные квоты представительства в парламенте и руководстве страны. Однако по сути это ни к чему не привело – Нури аль-Малики прекрасно обходил все эти детские игры американцев, обвиняя своих политических противников в самых разных прегрешениях. С суннитами вообще никаких проблем не существовало: достаточно было обвинить суннитскую общину в поддержке террористов, чтобы развязать уже против нее репрессии.