Игла

— Саша, — проговорил Гриша, когда его нервная система пришла в полный порядок, и он смог спокойно без дрожи в голосе говорить. — Если ты сегодня не прекратишь свои фокусы, то я просто вынужден буду твой ночной кошмарный сон претворить в явь. И ты со своими истерическими воплями полетишь догонять свою летающую тарелку. И считай, что тебе повезет, если сумеешь уговорить этих лебедей поддержать тебя в воздухе и не позволить шлепнуться на Мишин завод, который он из-за твоего визга не успел до конца полить.

Саша понятливо кивнул, хорошо понимая свое глупое положение и вполне законное Гришино раздражение. Так неприятно природа пошутила над ним с этим яйцеобразным НЛО. Еще прибавилось богатое воображение, а в результате конфуз. Так хорошо начатый день испорчен такой неприятностью. И самое главное, что в такой спешке не только не успели позавтракать, но и забыли сложенные и приготовленные бутерброды. И теперь дважды неприятно сосало под ложечкой.

С ними на буровую летел кассир с авансом для буровиков. И Саша предложил экипажу, пока кассир будет выдавать деньги, заполнить этот промежуток времени завтраком в столовой. Гриша, хоть и был до сих пор зол на Сашины выкрутасы, но согласно кивнул головой. От еды он не мог отказаться независимо от присутствия или отсутствия настроения. Он был одним из тех мужчин, кто категорично соглашался с народной пословицей про желудок и путь, проходящий по пищеводу к сердцу. За такие предложения он прощал все ляпы.

Сегодняшний случай был редчайшим, когда вылетели голодными. Во всем виной был сбивший всех с ритма кошмарный Сашин крик. Ну, еще горькие слезы заместителя начальника. Ведь под угрозой находились не только планы и многомесячная работа буровой, но и личная карьера заместителя. Если не выполнить на аварийной буровой требуемые манипуляции, то сама авария выльется в катастрофу, как техногенную, так и личную профессиональную многих, включая и данного пассажира, ответственных лиц. Потому-то и несутся, как угорелые, чтобы успеть исправить ошибку, отвлекаясь лишь на НЛО и прочие неожиданности.

Пока разогревался вчерашний борщ, поскольку завтрак еще не был готов, Миша предложил пополнить домашние запасы имеющимися в столовой продуктами. Полный, румяный, приятный на внешность повар выдал Грише два лотка яиц и четыре банки мясных консервов, попросив за весь товар десять рублей. Саша, привыкший по долгу службы к сложным арифметическим вычислениям в уме, быстренько пересчитал весь товар по существующим ценам и обнаружил обсчет на один рубль и две копейки. Но повар так приятно улыбался и ласково напутствовал, что Саша не осмелился тотчас обнародовать ошибку.

Кассир выдавала деньги в столовой, точнее, в вагончике, приспособленном под пункт питания. Народ тянулся лениво и неспешно, словно здесь не выдавали, а отнимали деньги. Видно, серьезная авария, что даже про деньги забыли. Один из рабочих сам добровольно вызвался пойти пригласить буровиков за деньгами, чтобы не задерживать кассира и экипаж. А в это время закипел вчерашний борщ, и приятный повар элегантно по столичному обслужил экипаж, подав на стол полные тарелки дымящегося блюда. В каждой тарелке кроме жидкого наваристого борща лежало по огромному куску мяса, торчащего в посудине, как айсберг в океане.

Не пожалел, щедро отвалил говядины. Сколько же сдерет за такое богатство? Ели молча. Сашу мучила мысль, как бы напомнить про нахальный обсчет в размере одного рубля и двух копеек. А Миша и Гриша затеяли некий спор с кассиром. Обсуждалось моральное падение буровиков. И их мелочность и крохоборство. В спор влез и повар, который так же поддержал концепцию возросшей жадности пролетариата.

— Не тот люд пошел, — горячился румяный повар. — Каждую копейку пересчитывает. Берет с собой гроши на вахту и за обед старается до копейки расплатиться. Да еще поесть подешевле. Гарнира набирают по две-три порции. А утром и вечером вообще мало народу ходит. Все по вагончикам чай с лепешками наминают, животы набивают. А попробуй хоть пару копеек сдачи не доплати, так такой скандал устраивают, что не дай бог. Зайдут в столовую, меню все строчки перечитают, все цены пересчитают. Один раз не повесил меню, так такой шум подняли. Хотел оправдаться, так при них заставили писать и вывешивать.

— Это точно! — поддержала его кассир. — Раньше никогда мелочь с собой не брала, а теперь мне Андреевна говорит, чтобы хоть беленькими запасалась на всякий случай. Крохоборы пошли. Стоит в очереди, и уже в жмене мелочь держит, чтобы без сдачи вышло. Саидову в прошлый раз семьдесят копеек не додала, так знаете, какую телегу накатал на меня? Дороже вышло. А ведь больше тысячи получал! А мне за двести в месяц мотаться по пескам — больно охота на вертолете трястись?

— Да что там семьдесят копеек! Я три дня назад Ибрагимова на двадцать копеек обсчитал, так и сам не обрадовался. До сих пор попрекает и все обидеть норовит.