Игнатий Лойола

РИМ, 1551 ГОД

   — Вы отслужили мессу за эту свою книгу? — спросил отец Игнатий у священника Иеронима Надаля.

   — Да, отче, — кротко отвечал тот.

   — И как? Ваше желание не уменьшилось?

Надаль незаметно вздохнул и терпеливо объяснил:

   — Мы же говорили вам: наше желание останется неизменным в любом случае.

   — Вот как? — тонкие изогнутые брови настоятеля взлетели вверх, высокий лоб на мгновение покрыли волнистые морщины. — Вы все настолько тверды в своих желаниях? А если бы сам Господь захотел разубедить вас?

   — Господь не допустил бы в нас этого желания, будь оно неправедным, — неуверенно возразил Надаль.

Настоятель рассмеялся:

   — Твоя вера прекрасна. Она сильнее происков дьявола, — отец Игнатий быстро, но аккуратно перелистывал страницы Мессала. Тот был великолепно издан. С золотым тиснением и красочными миниатюрами. — Так что вы от меня хотите?

   — Чтобы вы пообещали нам рассказать о своей жизни. О многочисленных странствиях, которые привели вас...

Настоятель прервал его излияния:

   — Хорошо. Обещаю, — теперь он листал ещё быстрее. Оглянулся на стоящего рядом Надаля: — У тебя какой-то новый вопрос?

   — Продолжение старого, вероятно... — промямлил тот, — хотелось бы узнать, когда...

   — Что когда?

   — Когда вы начнёте рассказывать?

   — А-а-а! — обрадовался отец Игнатий. Видимо, он наконец нашёл в Мессале искомое. — Вот оно, это место. А насчёт рассказа... Будьте добры, напомните мне в воскресенье.

И он громко захлопнул огромную толстую книгу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. О СТРАННИКАХ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Два брага ехали верхом, поднимая клубы пыли, всё дальше и дальше от родительского замка. За ними на некотором расстоянии трусили на ослах двое слуг. Иниго взял их с собой по настоянию Перо. Иначе тот не соглашался держать отъезд младшего брата в тайне. Этим слугам младший Лойола время от времени давал поручения и раньше. Из-за этого их не хватились бы в замке очень скоро.

Перо не чувствовал вины перед Мартином за своё согласие потакать безумным планам Иниго. У него имелся свой план. Он надеялся, что дорожные тяготы быстро умерят пыл новоявленного паломника. В крайнем случае, можно будет повозить его по близлежащим церквям и обителям. Авось, успокоится.

Однако Иниго не выказывал ни малейших признаков усталости. Ощупывая шпагу, он грозно приосанивался, словно собираясь поразить невидимого врага. Не переставая говорил о Гробе Господнем. О духовном подвиге, который ждёт его в Иерусалиме. Оружие своё он отныне собирался посвятить Пресвятой Деве.

— До Иерусалима, пожалуй, трудно будет добраться, — будто размышляя вслух, произнёс Перо. — Я не представляю, как это сделать по суше. А на корабли теперь никого не берут без справки о здоровье. Кажется, в Венеции или ещё где-то чума.

Иниго хмыкнул:

   — Мне-то что до того? Я ведь не из Венеции. А даже если и потребуют — разве я похож на чумного?

   — Боюсь, всё равно тебе трудно будет получить документ, — вздохнул Перо. Младший брат внимательно оглядел его, подъехав на своей мулице почти вплотную.

   — Плохой ты священник, — наконец промолвил он разочарованно, — на твоих глазах кающийся грешник собирается спасать свою душу, а ты не хочешь поддержать его даже словами.

   — Ты полагаешь: священник должен быть лишён сострадания? К тому же ты — мой брат. Да и грехи твои, подозреваю, не столь страшны, чтобы доводить себя до погибели.

   — Ты не знаешь моих грехов! — горячо возразил младший Лойола.

Стоявшее в зените солнце уже наливалось силой, несмотря на раннюю весну. Дорога была пуста. Не пели птицы, уползли в тень собаки. Люди скрылись — кто дома, кто на постоялом дворе. Перо предложил последовать их примеру, но неутомимый паломник ответил отказом. Впрочем, из соображений человеколюбия, он предложил брату и слугам свернуть на дорогу, ведущую в Онтьяте. Там находился дом мужа Магдалены, и скоро должна была появиться она сама.

   — А ты? — с испугом спросил его Перо. Он видел, что брату нехорошо. Лицо у того побледнело, глаза горели лихорадочным блеском.

   — Я поеду в санктуарий Девы Марии, он здесь не очень далеко.

   — Нет! — вскричал Перо. Соскочив на землю, он схватил за поводья мулицу Иниго. — Я не пущу тебя, пока ты не отдохнёшь!

   — У тебя нет власти удерживать меня! — Иниго начал отнимать у брата поводья. Мулица замотала головой и громко фыркнула. Полуоткрытая ставня дома неподалёку отворилась пошире. Кому-то там за занавеской стало интересно: почему служитель церкви так громко кричит. Слуги остановились в отдалении, шёпотом споря: подерутся братья или нет.

   — Так ведь я и хочу отдохнуть, — вдруг смиренно произнёс Иниго, оставив поводья в покое, — помоги мне в этом, братец. Отслужи в санктуарии вигилию. Ты ведь имеешь такое право?

   — Имею, конечно, — удивлённо сказал священник, отдавая брату поводья и одёргивая рясу, — но какой же тут отдых? Всю ночь не спать!

   — Отдохновение души важнее телесного отдыха, — назидательно произнёс младший Лойола, — тебе ли не знать этого, братец?

...В санктуарии было прохладно и гулко. Монах-картузианец удивился намерению отца Перо служить вигилию, но не стал препятствовать.