Иго любви

— Да… к ранней обедне… А ты приготовь тут все… пирог, закуски, вино, чай… Человек семь у меня нынче завтракают. Не забыла? Да пробегись к барону… Пригласи его и Веру на пирог… Чтоб пришли непременно!

Она улыбалась, отвечая Хлудову. Но Поля слишком хорошо изучила ее лицо, чтоб не разглядеть её волнения и растерянности.

— Они уже там? — расслышала она таинственный вопрос, и ей показалось, когда она завязывала ленты капора под подбородком Надежды Васильевны, что у той не только руки дрожали, но даже голова тряслась и зубы стучали.

— Да, все готово, — нежно ответил Хлудов. — Я только что оттуда.

«Хороша, нечего сказать!.. — думала Поля, запирая за ними дверь и в окно глядя, как парочка шла под руку, тесно прижавшись друг к другу. — Совсем, матушка, стыд потеряла… То, бывало, позвать любовника боится, чашкой чая не угостит… А теперь накося! В церковь вместе потащились…»

Но удивление Поли перешло границы, когда через час раздался звонок и шумная компания во главе с Микульским ввалилась в переднюю.

— Эй, Милитриса Кирбитьевна, шампанское не забыла заморозить?

— Меня крестили Пелагеей, а по батюшке Петровной зовут, — с достоинством ответила та, снимая с актеров их ветром подбитые облезшие шубы. — А насчет шампанского распоряжениев таких не было… Подождем хозяйку, до новой свадьбы.

— Хо!.. Хо!.. Пальцем в небо попала!

— Ай да Наденька! Ловко сварганила дельце… Даже дуэнья ничего не знает…

Они хохотали, а у Пелагеи сердце колотилось от злобы.

— Ступай сейчас к Глотову за шампанским! Молодые приедут…

— Я еще за ними не ходила. И без вас знаю, когда идти…

— Ха!.. Ха!.. Не понимает… Шевелись, дуэнья!.. Молодые молебен служат, а нас вперед гонцами послали… Мы — благородные свидетели…

— Не пойму, что такое, — сердито огрызнулась Поля.

Но тут раздался звонок, и под руку с Хлудовым вошла сияющая Надежда Васильевна.

— Горь-ко-о! — с места заревел Микульский.

Надежда Васильевна расхохоталась и махнула на товарища своей огромной муфтой.

Поля, онемев, переводила глаза с ее лица на лицо Хлудова.

— Ну, Поля, поздравь нас и ты!.. Вот мой муж, Владимир Петрович Хлудов. Прошу любить да жаловать…

Вера и замужем никогда не вставала раньше двенадцати. На этом настаивала Надежда Васильевна, помня советы доктора. Так что барон, поднимавшийся в половине седьмого и уходивший в канцелярию полка после чаю, только за завтраком видел свою жену.

В этот день не успела Вера выйти к самовару, как Поля влетела в столовую. Глаза ее блестели и кололись, как булавки.

— Честь имеем поздравить вас с новобрачными! — заговорила она, преувеличенно низко кланяясь. — Молодые только что из-под венца вернулись и ждут вас на пирог.

— Какие молодые?.. Что она говорит, Верочка?

— Надежда Васильевна изволили нонче обвенчаться с господином Хлудовым, Владимиром Петровичем… Да-с… Под ручку пешечком пошли к ранней обедне, а вернулись повенчанными…

Барон высоко поднял и плечи, и брови. Это уж выходил такой скандал… Но Вера, вначале слушавшая с выражением испуга, вдруг порозовела вся и радостно засмеялась.

— Мамочка!.. Милая мамочка!..

Слезы сверкнули в ее глазах. Она выбежала из комнаты.

В спальне она упала на коврик перед постелью, подняла руки к образу Спасителя и истерически зарыдала. В этих слезах заключалась ее пламенная молитва, чтоб бедная мамочка, никогда не знавшая счастья в браке, узнала его хоть теперь!

Ах, не даром она принесла жертву матери, сама выйдя замуж без любви! Теперь никто не будет осуждать ее мамочку. И ей самой не надо ни перед кем опускать глаз. Нет позора. Нет любовника. Есть муж.

Пока она одевалась, барон хмуро курил, шагая по комнате. Его раздражало легкомыслие Надежды Васильевны. Романы в ее годы… Хорош пример для дочери! Сейчас видна актриса… Он удивлялся теперь, как в такой «отъявленной» среде мог вырасти дикий, чистый цветок, его Верочка? Ах, хорошо бы уехать куда-нибудь в другой город, чтобы разлучить Верочку с матерью, избавить ее от этого пагубного влияния!

— А кто он такой, этот Хлудов?

— Так… актеришка на выходах… никчемный мальчишка.

Барон чуть трубку не выронил.

— Маль-чиш-ка?.. Да сколько же ему лет?

— Двадцать три никак минуло.

— Гос-с-споди! — сорвалось у барона.

Он побагровел. И Поля ушла удовлетворенная. На кухне денщик задержал ее.

— Что же это вы помалкивали, Пелагея Петровна? Уж и хитрая же вы!

Она покраснела.

— Нельзя было болтать, не по времени… Мы с барыней порешили раньше Верочку выдать. А вот теперь увидим, кто кого на крестины позовет!.. Наши-то, гляди, ваших перегонят…

Денщик заржал от удовольствия, а Лизавета укоризненно вздохнула:

— Уж и скажете тоже! Язычок ваш, как бритва…

Вера с порога кинулась в объятия матери с истерическим плачем. Безмолвно обнимались они, мешая свои слезы. Ах, к чему слова? Так было жутко их промолвить!

Только прощаясь с дочерью, Надежда Васильевна сказала:

— Ты будешь… добра с Володей?

— О да, мамочка… Конечно…

Это случилось в феврале. А на Пасхе барон уже души не чаял в Хлудове.