Игра

Вот только все, что они обнаружат через полчаса, — это пустая квартира и, вполне возможно, полицейское оцепление. Да они с ума сойдут.

Мэгги вспомнила, как в первый раз увидела Кэролайн Тейлор.

Мэгги было шестнадцать. Кэролайн и Шону обоим по тридцать одному. Они показались ей замечательными и жили в самом большом доме, в котором Мэгги когда-либо была.

Она помнит, как сидела на веранде и любовалась ухоженным садом и частным теннисным кортом за ним. Шон и Кэролайн, молодые ортодонты, сидели по другую сторону стола в тени. Рядом с Мэгги — ее посредник, Диана, женщина лет шестидесяти, работающая в агентстве.

Поначалу говорила в основном Диана:

— Как вы знаете, закон устанавливает для матери после рождения ребенка срок в тридцать дней для принятия решения. До этого момента ничего окончательно не утверждено, хотя Мэгги может сразу отдать вам ребенка, если захочет. Вы успели ознакомиться с личным планом Мэгги по усыновлению и знаете, что она выбрала полуоткрытое усыновление. Это означает, что она имеет право на письма, фотографии и общение, если захочет. Существует соглашение о контактах после усыновления, которое мы можем составить в присутствии адвоката, хотя должна сразу вам сказать, что в штате Миннесота они почти не имеют юридической силы. Насколько я понимаю, обе стороны придерживаются одной позиции в отношении переписки?

— Безусловно, — ответил Шон. — Мы бы хотели, чтобы для ребенка это было максимально прозрачно. Меня самого усыновили, и мои родители приложили неимоверные усилия, чтобы скрыть это от меня. До двадцати лет я даже не догадывался об этом. С самого начала, как мы с женой приняли это решение, мы договорились, что биологическая мать должна быть вовлечена в воспитание с первого дня.

— Если ты захочешь, — быстро добавила Кэролайн.

— Да, конечно, — согласился Шон. — Только от тебя зависит, в какой степени ты захочешь участвовать.

Мэгги опустила взгляд вниз на свое оплывающее тело.

— Я думаю… это было бы круто…

Тейлоры тоже уставились туда, в их глазах читалось отчаяние, тоска, чуть ли не голод, и Мэгги застегнула бы кофточку на себе, если бы могла соединить пуговицы. Ей оставалось доходить всего пару месяцев, но она с каждым днем становилась все больше, а так надеялась, что не придется покупать новую одежду до последнего триместра. Она ошибалась.

Кэролайн, должно быть, почувствовала ее неловкость, потому что отвела взгляд от ее живота и смущенно хохотнула:

— Вам не кажется все это немного формальным? Может, дадите нам минутку поговорить с Мэгги наедине? Вроде как мама с мамой? Такое допускается?

— Что ж, — сказала Диана. — Вообще-то мое присутствие необязательно, но, как правило, помогает, если у какой-то из сторон возникают вопросы. Мэгги, а ты что думаешь?

— Это круто, — ответила Мэгги. — Думаю, я совсем не против.

Кэролайн с благодарностью улыбнулась, в то время как Шон кивнул и поднялся из-за стола.

— Диана, тебе повезло, — подмигнул он. — Сейчас ты увидишь, как работает лучший мастер Миннесоты по приготовлению моктейлей![16]

— Разве можно отказаться от такого заманчивого предложения? — рассмеялась Диана, поднимаясь вслед за ним, а затем их оставили наедине: только Кэролайн и Мэгги, и ребенок за пятьдесят тысяч долларов, растущий в утробе Мэгги.

Какое-то время они молчали. Тейлоры установили рядом с беременной девочкой вентилятор, и теперь он негромко гудел, поворачиваясь и обдувая ее.

— Ты волнуешься? — спросила Кэролайн.

Подумав немного, Мэгги ответила:

— Нет. Не думаю. А вы?

— Честно? Ужасно.

— Диана говорила мне, что у вас это не первая попытка усыновления?

— Она рассказала тебе? — Кэролайн скрестила руки, обняв себя за локти — как будто ей резко стало холодно, как лани, внезапно оказавшейся беззащитной, и вздохнула. — Да, я предполагала, что они расскажут тебе все. В прошлом году у нас была еще одна мамочка. Но… ничего не получилось. Она нас подвела.

— Насколько далеко все зашло?

Кэролайн внимательно посмотрела на нее и, поколебавшись, ответила:

— Сорок недель. Роды. Мы подготовили детскую. Бутылочки простерилизованы, сумки собраны. Мы ждали звонка, чтобы встретиться с ней в больнице, но так и не дождались. К тому времени, как мы до нее дозвонились, все было кончено. Она взяла деньги и забрала ребенка. Своего ребенка. Я надеюсь, она счастлива, от всего сердца этого желаю.

Мэгги захотелось протянуть руку и коснуться этой несчастной незнакомки, но она не решилась этого сделать. Кэролайн казалась такой безупречно холодной в своем дизайнерском сарафане, такой элегантной и подтянутой, а руки у Мэгги такие опухшие и потные. Вместо этого она просто сказала:

— Вы можете мне доверять. Я не подведу.

— Ох, милая, ты не знаешь, что сделаешь, когда придет время. Ты не знаешь, какие чувства будешь испытывать.