Игра

— Это… — Келли глубоко вздыхает, теперь ее голос дрожит, превращаясь из обычно такого радостного и уверенного в писк обиженного ребенка. — Это конец, Бретт? Ты меня бросаешь? — Он замирает, не застегнув до конца молнию на чемодане, и полностью поворачивается к ней лицом, впервые за этот день. Смотреть на нее так — все равно что смотреть на Крейга, у которого заклеен рот скотчем. Это значит видеть, как человек, которого глубоко и искренне любишь, по-настоящему страдает.

— Что? Нет! Келли, это работа, только и всего. Я клянусь, что…

— Ты мне врешь. — Больше всего его пугает то, как ровно и абсолютно уверенно звучит ее голос. Безапелляционно. — Что-то случилось в субботу вечером. — Она беззвучно плачет, по щекам текут слезы, но в глазах странное сочувствие, почти понимание. — Ты встретил кого-то?

Он возвращается к молнии на чемодане, застегивая до конца.

— Это глупо. В Лондоне рабочая встреча, меня не будет день или два, а ты сейчас пытаешься обвинить меня чуть ли не в…

— Это ничего, Бретт. — Она все еще беззвучно плачет, как будто она разговаривает издали сама с собой по какой-то видеосвязи, но кажется, что вот-вот начнет всхлипывать. — Я… понимаю. Я не глупа. Я все понимаю.

И в очередной раз кажется, что все рушится. Даже в такой день, полный невероятных потрясений, когда он был уверен, что смог выстоять под всеми уготованными для него ударами, этот последний бьет под дых. Отчаяние читается в выражении ее лица и слышится в словах, которые она не произнесла. У Бретта пересохло во рту, и даже если бы не это, он понятия не имеет, что ответить.

— Я знаю, что ты меня любишь, — продолжает она, теперь всхлипывая и вытирая нос рукавом. — Уверена, что любишь, и я люблю тебя больше всего на свете. Ты мой лучший друг. Ты ведь знаешь это, правда? Ты можешь рассказать мне все. Все что угодно.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Не знаю, откуда ты это взяла, но прямо сейчас мне не до того. На меня столько всего навалилось, что я тебе даже передать не могу. — Ему хочется поскорее убраться отсюда. Внезапно ему кажется, что это здание, их дом, обрушивается на него и становится тяжело дышать. Он сует одноразовый мобильник в карман и подхватывает чемодан. — Пара дней, — удается ему выдавить из себя и даже изобразить полуулыбку. — Ты раздуваешь из мухи слона. Это стресс, только и всего. Я в жизни не испытывал столько чертового стресса, и сейчас мне просто необходимо немного поддержки, понимаешь?

Она открывает рот, собираясь ответить, но он перебивает ее:

— Не спрашивай. Мне пора. Я вернусь, и мы сможем поговорить о чем пожелаешь… Но не переживай обо мне. Прошу. Я не брошу тебя, и я люблю тебя. Просто знай это, Келли. Я тебя люблю.

И на этом их встреча, длившаяся пару минут, закончилась.

Перед выходом из спальни он останавливается и целует ее, свою партнершу на протяжении почти десяти лет, в последний раз.

29 Третий игрок

— Что-то не так? — Сэм задал именно тот вопрос, который застрял в горле у Сары. Он продолжал вроде бы улыбаться, но луч — тот, что, казалось, освещал всю эту затемненную комнату всего несколько минут назад, — угас.

Их ребенок все еще был на экране — чудо, которое создали они, — но врач УЗИ внезапно замолчала. Она все сильнее вдавливала датчик в живот Саре. Сара лежала на спине, Сэм сидел рядом, держа ее за руку. Одна из их ладоней вдруг стала очень холодной и ужасно влажной, и трудно было сказать, чья именно.

Они были так взволнованы. С таким нетерпением ждали ребенка и оказались так чертовски наивны. Они уже начали красить стены детской в нейтральные цвета, считая само собой разумеющимся, что за половым актом следует беременность и рождается ребенок и примеров тому миллиарды. Им обоим было за двадцать, и все вокруг, друзья в том числе, заводили детей без особых усилий. Это представлялось подходящим временем для создания семьи. Сара с Сэмом были вместе уже шесть лет, и они были помолвлены.

Дату свадьбы еще не назначили, но они и не спешили. Решение не пользоваться противозачаточными стало обоюдным и воодушевило их. Они были счастливы вместе и хотели разделить это счастье с ребенком.

И Сэм был таким милым. Теперь-то Сара это понимает. Он был добрым, чутким и умелым любовником. Немного полноват и застенчив, он никогда не осознавал, насколько на самом деле хорош собой. Многие девушки считали его рохлей. Его бывшие, должно быть, тоже, потому что все они его в конце концов бросили. Все эти годы Сара ненавидела их, этих незнакомок, за то, что разрушили самооценку ее жениха актами бездумной похоти и бессмысленной жестокости.

Конечно, в итоге Сара поступила так же, но это случилось позже.

Тогда они пришли в больницу на двенадцатинедельный скрининг, больше улыбаясь, чем нервничая, ожидая, что уйдут с предполагаемой датой родов. Это был один из самых счастливых дней в их жизни.

А потом Сэм задал этот жуткий вопрос: что-то не так? Ответ делавшего врача УЗИ, такой простой и окончательный, долго еще будет преследовать Сару во сне.

— Я… я пытаюсь найти…

Но она его так и не нашла.

* * *