Игра

— Просто «Игра». Честно говоря, мы даже не были уверены, что вы в самом деле приедете. Деррик готов был поклясться, что это розыгрыш, но придержать комнату ничего не стоит, особенно когда такое затишье, так что я все для вас подготовила.

— Сейчас здесь только вы? Я заметила снаружи две машины…

— Только я и Майк, наш повар. — Пэт моргает, пристально глядя на Линду поверх очков. — Все в порядке, голубушка?

— Да. Простите. — Линда выдавливает улыбку. Скрытая краем стойки, она незаметно лезет рукой под пальто, достает давно просроченное полицейское удостоверение, быстро помахав им. — Старые привычки. Тридцать лет службы в полиции даром не прошли.

Она понятия не имеет, зачем это делает, кроме того, что раньше это всегда придавало ей уверенность, и все срабатывает и сейчас, потому что Пэт, кажется, заметно расслабляется.

— Мой племянник полицейский. Тяжелая работа. — Она проверяет время, возвращает ноутбук на место и со вздохом поднимается со стула. — Могу я предложить тебе чашечку чая, пока ты ждешь остальных?

— Это было бы чудесно, — вполне искренне произносит Линда. — Черный кофе. Без сахара.

— С удовольствием. Не стесняйся, проходи в гостиную, это через ту дверь и дальше, мимо бара. Я принесу твой напиток туда.

— Спасибо. — Линда ждет, пока женщина скроется в кухне.

— Знаешь, еще кое-что. — Пэт останавливается в дверях. — Ты бы донесла до того, кто там у вас главный, что не стоит называть себя «игрой». Не на вересковых пустошах. — Она усмехается и показывает вверх на чучела. — В этих местах вот что происходит с игрой!

Хихикая, она скрывается в дверях.

Оставшись в одиночестве, Линда возвращается к главному входу тем же путем, каким пришла, через короткий коридор с пустыми крючками для одежды. Она прижимается лицом к двери, разглядывая улицу, на которой уже стемнело и зажглись фонари. Новых машин на парковке не прибавилось.

Линда так и стоит, уткнувшись носом в стекло двери, наблюдая, как дыхание оставляет на нем след, когда чей-то голос произносит у нее за спиной:

— Я тебя слышала.

Линда испуганно оборачивается и видит женщину, притаившуюся в конце коридора. Она ее не знает, совершенно не узнает ее. По виду та либо близка к ее собственному возрасту, либо значительно моложе — возможно, около тридцати, только рано постаревшая от какой-то ужасной эмоциональной травмы. У нее тусклые светлые волосы, наверное, когда-то они были рыжими, и она медленно сжимает и разжимает дрожащие кулаки. У нее глаза человека, переживающего худший день в своей жизни.

— Что, простите? — спрашивает Линда.

Незнакомка выдыхает:

— Игра.

Сердце Линды ухает куда-то вниз, и это, должно быть, отражается у нее на лице, потому что женщина бросается к ней.

— Подождите! — Линда жестом полицейского властно выставляет ладонь перед собой. — Минутку! Вы кто?

Но женщина не ждет.

— Где она? Где Ханна? — И прежде, чем мозг Линды успевает сообразить, что к чему, женщина тянет руки к ее горлу.

32 Первый игрок

Где ты, Джексон?

Ты там, внизу?

Тебе страшно?

Где ты?

Мэгги сидит, прижавшись лицом к иллюминатору, и смотрит вниз на огни городов-близнецов и огромную пустынную белизну окружающей Миннесоты. Самолет, накренившись, взмывает вверх, а затем огни города скрываются за облаками, и земля просто исчезает. На часах около восьми, вечер понедельника. К тому времени, когда самолет наберет полную высоту, Мэгги будет лететь со скоростью пятьсот миль в час. Она никогда не была за границей, но в детстве пару раз летала внутри страны, и эта цифра навсегда впечаталась ей в память. Пятьсот миль за один час — это примерно на восемь миль дальше от ее сына с каждой минутой, пока она не пересядет на другой рейс в Международном аэропорту Кеннеди.

Мэгги опускает шторку, закрывает глаза, и снова и снова ее телефонный разговор с Кэролайн проигрывается в голове как навязчивая песенка. Это было час назад. Тейлоры наверняка уже с ума сходят, и Мэгги сочувствует им. Серьезно, она все понимает.

Во время разговора с Кэролайн она стояла в кабинке на коленях на полированной светло-серой плитке, склонившись над унитазом на случай, если ее начнет рвать. Не так давно туалеты в аэропорте Миннеаполиса кардинально обновили. На их реконструкцию потратили сто миллионов долларов, и благодаря большим кабинкам, окнам и мозаике на стенах они завоевали звание лучших уборных в аэропортах Америки, или что-то типа того. Мэгги как раз думала об этом, когда ответила на звонок и заговорила под звуки классической музыки, играющей в кабинке.

— Кэролайн! Привет!

— Мэгги? Иисусе, я уже начала волноваться.

— Прости, здесь связь ни к черту, знаешь ли.

— Здесь? — В голосе Кэролайн послышались первые признаки беспокойства. — Ты где?

— Где? — В соседней кабинке нажали на слив, и Мэгги крепко зажмурилась. — В уборной. Я в уборной. Джексон снаружи.

— В уборной? А где эта уборная? Мы через двадцать минут будем у твоей квартиры.