Игра

– Сюда… – Мэгги отходит левее. – Здесь тропинка.

Тропа тянется к берегу, но она недостаточно широкая для того, чтобы проехала машина. Это единственный путь вниз. Мэгги медленно идет вперед, осторожно прокладывая маршрут к подножию, остальные следуют за ней по пятам.

– Подождите! – Сара останавливает процессию, чтобы указать на очевидный факт. – Сейчас поздно. Очень поздно, и мы в какой-то глуши. Что нам делать? Постучать в дверь и сказать, что у нас сломалась машина?

– Британские манеры, – качает головой Ной. – Мы разобьем окно и войдем без спроса.

– Ну хорошо, – кивает Сара. – А что, если это просто еще один человек, такой же, как мы? Кто-то, у кого похитили ребенка или супруга? Это может быть испуганная мать с ребенком или пожилая женщина.

– Может, – соглашается Мэгги. – Но еще это может оказаться парень с шестью приятелями, вооруженными охотничьими обрезами.

– Тем более не стоит спешить, – продолжает Сара. – Нам нужно время, чтобы спланировать дальнейшие действия.

Линда отрывает взгляд от коттеджа и внимательно смотрит на Сару. Та потирает предплечья, отчаянно пытаясь согреться. В ней что-то неуловимо изменилось. Хоть на лице по-прежнему тревога, но появилось и что-то еще. Это смелость? Хитрость? В этом нет никакого смысла. Все, что Саре известно, – это что Ханна может быть внутри этого здания… Так почему же у Линды складывается впечатление, что мать сознательно тянет время?

Привычным движением Линда расстегивает молнию на пальто, открывая бронежилет под ним. Она снимает с пояса наручники.

– У меня тут есть кое-что.

Ной шарахается от нее.

– Ты постоянно носишь их с собой или захватила специально для нас?

– Для того, кто забрал мою дочь.

– Это безумие, – стонет Сара. – Ты выглядишь так, будто готовилась к вооруженному нападению. А никому из вас не приходило в голову, что они могут попытаться сделать из нас монстров? Если мы сейчас туда ворвемся и захватим тех, кто там находится, мы лишь сделаем то же самое, что сделали с нами.

– Значит, мы не станем спешить, – подает голос Мэгги. – Линда, ты же знаешь язык копов. Ты можешь заставить их открыть дверь и впустить нас?

Линда не только знает язык копов, у нее с собой еще и просроченные корочки, и несмотря на то, что все внутри нее требует, чтобы она вошла туда прямо сейчас, бесцеремонно ворвалась, она хочет помочь остальным принять это решение. Важно, чтобы все они сыграли свои роли. За исключением разве что Сары. Линда вспоминает пинту пива, которая осталась нетронутой в «Gamekeeper’s Inn» – напиток, который по словам Сары ей никогда не нравился.

– Думаю, стоит напомнить, – обращается ко всем Сара, – что в панике люди совершают иррациональные поступки, и если мы начнем бить окна и вышибать двери, неизвестно, чем это может обернуться.

– Oui, но если там засел преступник, а ты кричишь «полиция», это тоже ничем хорошим не кончится.

– Пусть идет Мэгги, – твердо произносит Бретт. – Если там кто-то есть, они охотнее откроют дверь худенькой белой девушке.

– Что? – ахает Мэгги. – Да черта с два!

– Никто не должен идти туда один, – возражает Сара. – Что касается того, каким образом мы это сделаем – культурно или нет, через парадную дверь… или как-то по другому… Я предлагаю проголосовать.

– Ладно. – Ной вытягивает оба сжатых кулака и раскрывает ладони по очереди, как будто предоставляет им выбрать материальный объект. – Вежливо. Не вежливо. Выбирайте.

Сара с Мэгги выбирают культурный подход. Оба мужчины делают противоположный выбор.

И все четверо уставились на Линду.

Ей нужна только Алисса. Ответы уже близко, но все – буквально все – может зависеть от этого решения. Это может быть вопрос жизни или смерти. Ее душит этот напор.

– Ладно, – решается Линда. – О?кей.

Она делает еще один, обжигающе холодный вдох и вместе с ним отдает решающий голос для того, чтобы встретиться с Шестым игроком и покончить с этим раз и навсегда.

51 Шестой игрок

По утрам он готовит себе завтрак на кухне, точнее сказать, на камбузе.

На открытой воде, в середине декабря горячая еда – разумные инвестиции. Он набирает вес благодаря маслам, и это хорошо, он уже чувствует себя лучше.

Начинается день с того, что он исследует горизонт, чтобы проверить, не снесло ли его за ночь на судоходный путь, а затем ест либо в рубке, одетый в толстовку, либо на палубе, одетый в две толстовки, куртку и шапку. На улице ему приходится завтракать в перчатках, иначе отморозит себе пальцы. Он отпустил бороду – густую, рыжую. Раньше у него быстро росли волосы, потом их не стало, и сейчас они снова хорошо растут.

Он пересекает Ла-Манш и причаливает на ночь в Девоне, где запасается едой, керосином для обогревателя, увесистой книгой головоломок и Клэнси в мягкой обложке. Прежде он никогда не читал романов. Хобби, которое ему порекомендовал доктор, и должен признать, теперь он находит его расслабляющим; жалеет лишь о том, что не начал раньше. Ему сорок два. Его двадцатидевятифутовой яхте столько же. Поэтому он назвал ее «Судьба».

От Девона до дома почти шестьсот морских миль, и британское побережье довольно пустынно в преддверии Рождества.