Игра

Тамплиеров и впрямь было жалко - судьба их французских собратьев была незавидна. Одно смущало меня - каким образом, без ведома курии был созван собор. Причем не Папой, не легатом его, но самим архиепископом Кентербери. Лошади словно предчувствовали неладное, легко перемахивали через валежник на оленьей окольной дороге.

По заброшенному тракту молчаливой вереницей месили грязь семеро слепых.

У городских ворот нас встретила беда. Колокола Нью-Кастла молчали, церкви были заперты - нищих не видно было на папертях, горожане жались к стенам домов. На границах также было неспокойно - баловались шотландские отряды. Болтали, что наступают последние времена: старик Эдуард едва поднялся после жестокого зимнего недуга, дворец он покидал опираясь на локоть постельничего, доспех тяготил его, так старое дерево изнемогает под гнетом полновесных плодов. Король стал мнителен и зол - на старости лет вздумал ревновать Королеву-мать к фавориту беспутного сына - Пьеру Гальвестону, пожалуй, последний был единственным из “верхушки”, о ком пугливые горожане еще рассказывали сальные анекдотцы.

В особенности их забавлял тот факт, что в последнее время принц Эдуард охладел к своему любимчику и даже собирается его женить на какой-то длинноносой баварской баронессе, не самых древних кровей.

Мои прежние связи позволяли мне проникнуть ко двору, сенешаль короля еще помнил меня, хотя и предупредил, что самое Величество в отсутствии, по случаю праздника Троицы где-то близ земель баронов Клиффордов учинили рыцарское ристалище.

Сам Эдуард, беременная Изабелла и придворные уже были там - принц и фаворит его только собирались в путь, чтобы присоединиться к ним. Как мне показалось с самого начала, принц, несмотря на все его недостатки был человеком неглупым, хотя и вряд ли он мог когда-либо стать истинным монархом. Такие люди, примеряя корону, становятся либо мучениками, либо посмешищем, а чаще всего - и тем и другим.

Ты осталась ждать в вишневом саду у мраморного распятия над родником, пока сенешаль не объявит тебя, я же, несколько смущаясь простого дорожного камзола и плаща, был проведен в зал для игры в мяч.

То была просторная овальная комната с мозаичным полом. Речной быстротечный свет омывал полированные ножки кресел. Их было два - одно пустое, во втором неподвижно, мерцая топазами и парчовым шитьем сидел сановник. Я не успел закончить поклона, потому что узнал сидящего передо мной. Рождественская кукла в длинном и тяжелом одеянии сумрачном, золоченом, наподобие церемониального халата из королевской хищной парчи, наборные перстни - каждый камень с перепелиное яйцо - придавливали к подлокотникам холодные ладони.

Волосы сидящего царедворца были круто завиты, румяна и сурьма на веках сковывали лицо в бесстрастную маску, а в корзинном плетении прически цвели белые розы и перья цапли

Я, срываясь, проговорил:

- Граф Малегрин к вашим услугам… Иисус-Мария! Весопляс.

Красное золото, парча, игристые самоцветы, удушливые ароматы - все единым пятном метнулось ко мне - и живой, нервный подросток повис у меня на шее - словно вылупился из роскошной скорлупы.

- Господин… господин мой…

“Вот оно как, - соображал я, задыхаясь в жадных, перелетных его объятиях, - “высоко взлетел куренок, вот уже и Гальвестона женят, и парчовые рукава… Впрочем, не куренок - а кукушонок - смекалистый подкидыш, вытеснил исподтишка прежнего полюбовника и советника из порфирового гнездышка… А теперь ластишься ко мне… Чертов пудель… Со мной привычный трюк не пройдет. Я тебе не принц Эдди.

- Ну, хватит. - я оттолкнул его так, что он полетел на пол, все еще улыбаясь. - Ну что, малыш, разнежился тут без меня, наел ряшку. - я смял его щеки и глядя в глаза продолжил,

- А ну выкладывай, что здесь творится. - я уже не стесняясь

- уселся на еще теплое кресло.

Весопляс прикорнул подле моих забрызганных грязью сапог. Невольно я усмехнулся - какая картина - разубранный в золото и сердолик вельможа трется щекой о разбойничье голенище.

- Все как нельзя лучше, мой господин, Изабелла на сносях, врачи говорят: будет мальчик. Скоро Эдуард-принц станет королем. - счастливо частил Весопляс, - а епископ - пусть его покуражится, ему можно, обиделся он. Ничего, перебесится. А попов Британии и Шотландии давно пора было собрать - секиру успокоит тонзура…

- Что ты имеешь в виду?

- Согласие, мой господин… Настоящее… Без крови. Замирение… - он быстро промокнул губы - без плахи и ножа… Кстати, я заговорил зубы старику Эдуарду. Я назвался вашим именем - вас признали Папским советником. Гальвестона король презирает, а я - это другое дело. У меня бумаги, я всех знаю, я умею себя держать… Я - друг Эдуарда. Я - другое дело, честное слово… Я действовал от вашего имени, мой Князь… Я не то, что вы думаете…

- Так уж и другое? - я смерил Весопляса взглядом, ощерился про себя.

-