Игра без козырей

– Эта твоя машина просто уничтожает бензин.

– Не больше, чем другие, – запротестовал я.

– Ладно. Рассчитывай в среднем на тридцать в неделю. А на прочие расходы приложишь счета.

– Спасибо.

Он неожиданно улыбнулся одной из своих редких улыбок, так не соответствовавших его военной выправке, и начал плести очередную сложную метафору:

– Старт дан. Как ты проведешь заезд – зависит от твоего мастерства и своевременности действий. Я поручился репутацией агентства, что ты получишь результат. Мы не можем позволить себе проиграть. Помни об этом.

– Хорошо, – ответил я.

Превозмогая боль в животе, я потащился в Bona fides на третий этаж, размышляя, что пора бы Рэднору установить в здании лифт. Какая удача, что мне не надо обращаться в отдел розыска пропавших лиц, который разместился в заоблачных высотах шестого этажа. Очень характерно для Рэднора, размышлял я, что он выбрал это потрясающе пропорциональное, солидное здание на углу Кромвель-роуд, а не плоский современный офис, в котором его сотрудникам было бы гораздо удобнее и который, несомненно, оказался бы раз в десять дороже.

В подвале, кроме кухни, размещались архивы картотеки. На первом этаже с кабинетом Рэднора соседствовали две приемные, они же комнаты для бесед с клиентами, и отдел разводов. На втором этаже – отдел скачек, бухгалтерия, еще одна комната для бесед с клиентами и секретариат агентства. Еще выше – Bona fides, а над ним еще два этажа сужавшегося кверху здания занимали отдел розыска пропавших лиц и отдел охраны клиентов. Только отдел розыска пропавших лиц располагался в двух помещениях.

В Bona fides стоял обычный рабочий гул: шесть человек одновременно разговаривали по телефону. Руководитель отдела, утонув в кресле, одной рукой прижимал к себе трубку, а пальцем другой затыкал ухо. Этот высокий лысый мужчина в очках с полукруглыми стеклами, как всегда, был без пиджака, в потрепанном пуловере и поношенных серых фланелевых брюках. Казалось, у него имеется неиссякаемый запас старой одежды и по этой причине он никогда не носит новую. Рассыльный Джонс рассказывал в курилке, что жена пополняет его гардероб на распродажах.

Я подождал, пока он закончит длинный разговор с председателем правления стекольной фабрики. Бесценное качество Джека Коупленда заключалось в том, что он быстро и обстоятельно схватывал суть самых разных дел. Он говорил о стекольном производстве так, будто всю жизнь только этим и занимался. И я знал, что через пять минут с таким же знанием дела и обстоятельностью Джек сможет побеседовать с клерком городского управления. Существует основной список качеств, по которым работодатели судят о сотруднике: честность, добросовестность, уравновешенность и благоразумие. Джек не ограничивался ими и сочетал в себе также множество других. Доверие, которое испытывали к нему управляющие крупных промышленных фирм, свидетельствовало о его профессионализме и точности наблюдений. Он располагал огромной властью, но, казалось, не сознавал это, что делало его весьма милым начальником. После Рэднора он был самым влиятельным человеком в агентстве.

– Джек, – сказал я, когда он положил трубку, – пожалуйста, проверь для меня одного человека.

– Что случилось в отделе скачек, старина? – спросил Джек.

– Он не имеет отношения к скачкам.

– Кто же это?

– Некий Говард Крей. Не знаю, есть ли у него профессия. Он спекулирует на рынке акций. Страстный коллекционер кварцев.

Я назвал лондонский адрес Крея. Джек быстро все записал:

– Хорошо, Сид. Я поручу это одному из ребят, и вскоре мы дадим тебе предварительные сведения. Это срочно?

– Пожалуй.

– Хорошо. – Он вырвал лист из блокнота. – Джордж, ты еще готовишь отчет для того клиента, что занимается пряжей? Когда закончишь, для тебя будет еще одно задание.

– Джордж, – сказал я, – будь осторожен.

Они оба посмотрели на меня.

– Это неразорвавшаяся бомба, – пояснил я. – Будь осторожен со взрывателем.

– Приятное разнообразие после дела о пряже, – весело проговорил Джордж. – Не беспокойся, Сид. Пройду, как по канату.

Джек Коупленд уставился на меня через полукруглые стекла очков:

– Полагаю, Старик в курсе?

– Да, – кивнул я. – Речь идет о мошенничестве. Он сказал, что ты, если хочешь, можешь проверить у него.

– По-моему, нет необходимости, – улыбнулся он. – Это все?

– На сегодняшний день все. Спасибо.

– Просто ради формальности: это твое дело, или Долли, или чье?

– Думаю… мое.

– Угу. – Он взглянул на меня. – Ветер изменился, если я правильно понял?

– Кто знает? – засмеялся я.

Внизу, в отделе скачек, шла перестановка мебели. Долли с сосредоточенным видом руководила перемещением столов. Я спросил, что происходит, и она, просияв, объяснила:

– Шеф позвонил и сказал, что тебе нужно место для работы, и я послала Джонса стащить стол из отдела розыска пропавших лиц. Сейчас он принесет его. У нас здесь нет лишнего стола.

Череда ударов на лестнице возвестила о возвращении рассыльного Джонса вместе с неустойчивым шедевром столярного искусства.