Твердая рука

Дик Фрэнсис ТВЕРДАЯ РУКА

Whip Hand © Dick Francis, 1979

© Перевод на русский язык Татьяны Поповой и Юлии Тарасовой под редакцией Дмитрия Касперовича, 2020

Переводчики выражают горячую благодарность жж-юзеру elizabeth_perm, жж-юзеру mxb, жж-юзеру tan_y, Ю. Гайдуковой, А. Евтюшкину, В. Егоровой, В. Захарову, М. Левину, И. Любечанскому, С. Мартынову, Л. Ракитиной и всем, кто оказывал помощь и поддержку в работе над проектом!

Эта книга посвящается

Майку Гвилиму

актеру

и

Джеки Столлер

продюсеру

с благодарностью и признательностью

Пролог

Мне снилось, что я участвую в скачке.

Ничего удивительного. Я участвовал в тысячах скачек. Мне снились барьеры. Мне снились лошади, жокеи в камзолах всех цветов радуги и мили и мили зеленой травы. Толпы зрителей на трибунах, чьи лица я, упираясь в стремена и пролетая мимо на бешеной скорости полного галопа, видел только как размытые бледные пятна.

Их рты были открыты, и хотя я не мог их слышать, я знал, что они кричат. Кричат мое имя, чтобы я победил.

Победа — это все. Мое призвание. Моя цель. Моя мечта. Мое предназначение.

Во сне я победил. Поднимаясь над трибунами, радостный рев толпы вознес меня на своих крыльях, как на гребне волны. Но значение имела только победа, а не почести. Я проснулся в темноте, в четыре утра, как случалось нередко. Тишина. Ни криков, ни поздравлений. Ни звука.

Я все еще чувствовал, как двигаюсь в такт движению лошади, как работают мышцы обоих тел, сливаясь в единое целое. Я чувствовал ноги в стременах, я сжимал икрами бока лошади, удерживая равновесие, пригнув голову к гнедой, рвущейся вперед шее, грива хлестала меня по губам, а руки крепко держали поводья.

И тогда я проснулся снова. По-настоящему. В тот миг, когда я шевельнулся, открыл глаза и вспомнил, что мне больше не суждено участвовать в скачках, никогда. Боль утраты накрыла меня как в первый раз. Этот сон годился для здоровых, целых людей. Я часто видел его. Мог бы чем и поумнее заняться.

В настоящей жизни, конечно, все не так. Отмахнулся от снов, оделся и живешь себе дальше как можешь.

Глава первая

Я вынул аккумулятор из руки, сунул его в зарядник и осознал это только секунд через десять, когда пальцы отказались сгибаться.

Как странно, подумалось мне. Постановка аккумулятора на зарядку и все сопутствующие этому движения дошли до такого же автоматизма, как привычка чистить зубы. И тут я впервые понял, что наконец-то подсознательно (по крайней мере, в бодрствующем состоянии) примирился с тем, что на месте левой руки у меня отныне не плоть и кровь, а металл и пластик.

Я стянул галстук, кинул его поверх пиджака, брошенного на кожаный подлокотник дивана, потянулся и выдохнул, наконец-то достигнув знакомой гавани. Вслушался в привычную тишину квартиры и, как обычно, ощутил как внешний мир ослабляет свою хватку.

Полагаю, моя квартира служила мне пристанищем, а не домом. Удобство я себе обеспечил, но души в обстановку не вкладывал. Просто зашел в один безликий день в магазин, «я возьму вот это, это, это и вон то, и доставьте все побыстрее.» Со временем вещей стало больше, но среди них не было ничего, что мне было бы жаль потерять. И если это была защитная стратегия, то, по крайней мере, я это осознавал.

Умиротворенно бродя по квартире без пиджака и обуви, я залил комнату мягким светом настольных ламп, привычным шлепком взбодрил телевизор, налил расслабляющего скотча и грязную со вчерашнего вечера посуду мыть не стал. В холодильнике лежало мясо, а в банке — деньги, и кому, в самом деле, нужна какая-то там цель в жизни?

Чтобы не терять времени, я все чаще обходился одной рукой. Мой хитроумный протез работал от электрических импульсов, посылаемых обрубком предплечья, и его пальцы держали не хуже тисков, но открывались и закрывались они весьма неспешно. Однако на вид рука была почти как настоящая, и окружающие нередко ничего не замечали. На пальцах были ногти, под поверхностью проступали сухожилия и просвечивали синие линии вен. Наедине с собой я пользовался ей все реже и реже, но все же предпочитал не снимать.

Я собирался провести этот вечер так же, как и многие другие: лежа на диване, попивая виски и расслабленно следя за чужими жизнями на голубом экране. Поэтому когда на середине неплохой комедии раздался дверной звонок, это вызвало у меня легкое раздражение.

Я поднялся больше с неохотой, чем с интересом, поставил стакан, нащупал в кармане пиджака запасной аккумулятор и вставил его в гнездо протеза.

Затем застегнул поверх пластикового запястья манжету рубашки, вышел в крохотную прихожую и посмотрел в дверной глазок.

За дверью не было ничего, чего следовало бы опасаться. Нельзя же опасаться женщину средних лет в синей косынке. Я открыл дверь и вежливо осведомился:

— Добрый вечер, что вам угодно?

— Сид! — выпалила она. — Впусти меня.

Я уставился на нее, не узнавая. Но масса незнакомых людей обращалась ко мне по имени, и я всегда воспринимал это как комплимент.