Игра без правил

— Скорее! — закричал Лушин в трубку. — Да перестаньте, тут убили! Адрес? Пишите…

— У вас сегодня был ложный вызов, — монотонным, скучным голосом ответила диспетчер. — Бригаду не буду отправлять без подтверждения отделения милиции…

Часть вторая Метастазы

Глава 1

Ночью Иван видел странный сон: будто он волк, — поросший густой, чуть бурой зимней шерстью, с рыжеватыми подпалинами на брюхе и в пахах, — идет по голому, выстуженному ветрами лесу, и тянет его неудержимо к теплу человеческого жилья, сытным запахам съестного, хлевов, овчарен. Где-то в дальнем уголке его памяти спряталось воспоминание о человечьем жилье, и он, повинуясь ему, идет, опустив к тропе лобастую голову и чутко ловя влажным носом запахи, настороженно поднимая уши при каждом подозрительном шорохе.

И вот перед ним поле, широко раскинувшееся за опушкой леса, а на краю его — заброшенное кладбище, состоящее из множества холмиков, припорошенных колючей снежной крупой. Нет там деревянных крестов или табличек, на которых написаны имена, нет оград и засохших букетиков цветов — только плоская, однообразная земля и безвидные в своей страшной простоте холмики могил. А над ними — высокая, ясная, морозная голубизна, с прозрачно белеющими облачками, охватывающая со всех сторон поле, восполняя красотой небес скудость убогой земли.

За полем лежала деревушка, и он, сторожко оглядываясь, потрусил к ней, оставляя ровную цепочку следов и совершенно не испытывая страха, должного быть у волка перед встречей с людьми.

Предчувствие не обмануло — людей в деревне не оказалось. Сиротливо мерзнут заколоченные досками дома, уродливо торчат осколки выбитых стекол да плывет над головой тихий, погребальный звон старого колокола, раскачиваемого ветром на ветхой колоколенке церквушки, осевшей от старости набок. И никакого запаха жилья, хлевов, овчарен — только стылая земля и давнее запустение…

Проснувшись, Иван долго лежал на верхней полке, чувствуя, как покачивает поезд и мерно стучат колеса на стыках. Лицо было мокрым — неужели он плакал во сне?

Впереди ждет чужой, неизвестный город, и каждый, кто бывал в командировках, знает, как грустно и тоскливо ощущаешь себя в незнакомом месте: не знаешь, как будет обстоять дело с жильем, не всегда можешь надеяться на нормальное питание.

Но это в командировке плохо, а если тебе предстоит, оставив по воле начальства родное гнездо, переселиться и работать?..

Спрыгнув вниз, Иван перебросил через плечо полотенце и пошел умываться…

Новый министр, придя в кабинет, который до недавнего времени занимал прежний руководитель ведомства, первым делом приказал выкинуть кресло и сел на простой стул. Через день в холлах и коридорах стояло множество разнообразных кресел, еще недавно мягко обнимавших своими подушками начальственные зады, а теперь безжалостно выброшенных хозяевами, все как один пересевшими на стулья. Бедные, они не знали, что ждет их впереди — отставки, смена должностей, некоторых даже жесткие скамеечки в залах судов. Но самое главное, они не знали, что по шоссейным дорогам, не останавливаясь ни днем ни ночью, торопятся к столице тяжело груженные фуры — огромные грузовики международных перевозок, везущие министру специально заказанный им за рубежом кабинетный гарнитур с новым креслом.

Чехарда со стульями и прочей мебелью на фоне дальнейших событий оказалась просто детской шалостью. Специалистов начали разгонять, направляя на периферию, а для отказывавшихся уехать существовало начальственное слово:

— Положите на стол партбилет и погоны!

Чехарда с кадрами не прекращалась, и вскоре подошел черед Ивана быть вызванным в обшитый темными деревянными панелями кабинет, где категорично приказали выехать в заштатный курортный городок и принять дела начальника городского отдела.

Жена поехать с ним отказалась и после бурного объяснения подала на развод, что дало повод одному из новых высокопоставленных руководителей брезгливо заметить:

— Слишком большую должность дали… Он еще к тому же морально неустойчив.

Мать обещала ждать, надеясь, что ему удастся со временем вернуться. Ведь бывало на ее памяти еще и не такое. Иван простился с друзьями и сел в поезд…

На вокзале его встретил старшина в мятой, грязной шинели, помог донести сумки и чемоданы до машины, уложил их в багажник и, усевшись за руль, сообщил:

— Приказано доставить к начальнику управления, а потом домой поедем.

Это слово — «домой» — заставило неприятно сжаться сердце: дом остался далеко отсюда, и когда придется вновь увидеть его?

— Квартирки еще нет, — негромко вещал старшина, приглядываясь к новому начальству, с которым предстоит работать, — пока в гостинице устроим, а там видно будет. Не в обиду сказано, начальство у нас часто меняется.

— Что так? — глядя на серые дома и громыхающие трамваи, спросил Иван. — Сложно работать? Преступлений много в городе?

— Да какой у нас город, — усмехнулся старшина, — одни санатории, пансионаты и дома отдыха. Переберут, бывает, отдыхающие и подерутся, а так тихо. Тут другое…

— А что?