Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Ожидая результатов проверки, Валери сняла квартиру в районе Гловер-парк в Вашингтоне и устроилась на работу в знаменитом старинном универмаге «Вудворд и Лотроп» в центре города. Как сообщает «Вэнити фэйр», Плейм обручилась и вскоре вышла замуж за своего однокурсника Тодда Сеслера, который вначале намеревался работать в ЦРУ вместе с ней, но после передумал.[58] Брак оказался недолговечным.

Когда в 1985 году Валери начала работать в Управлении, оно переживало период бурного роста и масштабных преобразований. Директором ЦРУ в то время был Уильям Кейси, человек жесткий, убежденный антикоммунист, доверенное лицо Рейгана и, по мнению многих, лучший из всех директоров ЦРУ, хотя впоследствии несколько сотрудников Управления предстали перед судом по делу «Иран-контрас», участие в котором было санкционировано Рейганом и Кейси, несмотря на то что это шло вразрез с поправкой Боланда, согласно которой США не имели права оказывать военную поддержку антикоммунистической оппозиции в Никарагуа.

Валери Плейм была включена в инновационную программу подготовки кадровой элиты, внедренную с подачи Кейси и будущего директора ЦРУ Роберта Гейтса. В группах примерно по пятьдесят человек будущие аналитики и оперативники разведслужбы бок о бок осваивали теоретические основы деятельности Управления, а также государственное устройство и политические системы разных стран, прежде чем отправиться на «Ферму» для полувоенной боевой и оперативной подготовки. По словам ее однокурсников, ежегодно в программу подготовки стажеров включалось не более 250 прошедших по конкурсу курсантов. Осенью 1985 года сокурсники Валери знали ее как «Вал П.».

«Это было в годы правления Рейгана, и мы получили всестороннюю подготовку, — вспоминает Брент Каван. — Нам говорили, что, помимо зарплаты, в каждого из нас вложено по четверти миллиона долларов». Программа подготовки кадров, по словам Кавана, включала «широкий охват всех сторон деятельности ЦРУ: как работает наше правительство, как не срабатывают коммунистические системы, как работает Управление, что такое политическая экономия». Освоить все это — «задача не для слабаков», особенно если учесть, что учеба сопровождалась проверками физического и психического состояния, а также испытаниями на полиграфе (детекторе лжи).

В то же самое время Управление подвергалось поистине революционным изменениям в отношении подбора кадров. В прошлом ЦРУ предпочитало принимать в штат пресловутых «парней, которые учились в Йельском университете и сами были сыновьями парней, которые учились в Йельском университете и были сыновьями парней, которые учились в Йельском университете», по выражению Милта Бирдена, бывшего главы Отдела ЦРУ по СССР и Восточной Европе. Эта кадровая политика была унаследована ЦРУ от предшественника времен Второй мировой войны — Управления стратегических служб (УСС). Однако в 1980-х годах, во времена Рейгана — Кейси, ЦРУ формировало новый тип элитных кадров, и процесс отбора регламентировался теперь не столько принадлежностью к высшему классу и университетам «Лиги плюща», сколько способностями кандидатов.

«В то время они расширяли армию, расширяли Управление — мы боролись с Советским Союзом, мы боролись со шпионами», — поясняет Каван. По его словам, «в 1985 году ЦРУ отбирало людей молодых, способных и образованных. На собеседовании оценивался не только университетский диплом — Управлению требовались люди с широким кругом интересов, обладающие разносторонними дарованиями, умеющие ориентироваться в мире, толковые и находчивые».

Когда Плейм пришла в ЦРУ, демократизация в подборе кадров распространялась и на новые возможности карьерного роста для женщин. «Руководящие должности тогда занимали преимущественно мужчины, — вспоминает Ларри Джонсон, другой стажер набора 1985 года. — Она попала туда в начале переходного периода. Это было время социальных сдвигов, начатых, по иронии судьбы, при Рейгане. Билл Кейси, с каким бы презрением ни относились к нему некоторые, был лучшим директором ЦРУ за последние пятьдесят лет. Он горой стоял за своих людей. Были и у него провалы, но в целом он знал свое дело — разведку. Валери числилась среди „малышей“. Мне было тридцать лет, а ей двадцать два». Джонсон рассказывает, что он и другие стажеры постарше были «старшими братьями» для тех немногих курсантов, кто только что закончил колледж.

«Она держалась сдержанно и несколько замкнуто… не пыталась делать вид, будто представляет собой что-то особенное. И язык не распускала, — с одобрением вспоминает Джонсон. — Сейчас понимаешь, что она, тогда еще совсем зеленая, отличалась необыкновенной зрелостью и серьезностью. Понятно, она хотела, чтобы и ее воспринимали всерьез».