Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Когда прошла неделя, отведенная на учебный курс, и я вернулась в Лэнгли, большинство сослуживцев комментировали случившееся весьма сдержанно. Кто-то подходил, говорил слова поддержки, другие безмолвствовали. В основном меня знали как Валери Уилсон, а не как Валери Плейм, и, возможно, не все провели знак равенства между мной и героиней статьи Новака. Забегая вперед, скажу, что даже в 2005 году, когда я уже перешла в другое подразделение Отдела по борьбе с распространением ОМУ, один из психологов Управления, женщина, с которой я бок о бок работала над несколькими делами ХХХХХХХХХ, заглянула ко мне в кабинет и, растерянно улыбаясь, поведала, что недавно вернулась из командировки в одну из стран Персидского залива. Там, занимаясь в спортзале при отеле, она увидела на телеэкране мое лицо и подпись: «Валери Плейм». По словам сослуживицы, от внезапного потрясения она свалилась с тренажера и запуталась в проводе от своего айпода. Несмотря на то что мы давно и тесно сотрудничали, она, по ее признанию, никогда не связывала меня и «ту самую, рассекреченную Валери Плейм».

В середине августа 2003 года меня внезапно вызвали в офис шефа Отдела по борьбе с распространением ОМУ и объявили, что мне предстоит сопровождать его на совещание с Джимом Пэвиттом, главой Оперативного директората ЦРУ, чтобы обсудить положение, возникшее в связи с обнародованием моего имени. Я ждала, когда Марк освободится, чтобы с ним вместе подняться на седьмой этаж, и тут меня попросили пройти в соседний кабинет, где работал заместитель начальника нашего отдела, который во времена поездки Джо в Нигер исполнял обязанности начальника. Скотт, добряк и трудяга, спросил меня, как я поживаю, и заявил, что, по его мнению, ситуация крайне несправедливая. «Яснее ясного, ни в каком кумовстве вы не виноваты, — сказал он и, глядя мне прямо в глаза, добавил: — В сущности, если бы мы попросили вас передать Джо приглашение посетить штаб-квартиру и обсудить возможные перспективы, связанные со слухами по поводу желтого кека, а вы бы по какой-то причине отказались, то вы бы манкировали своими служебными обязанностями». Он вполне определенно дал мне понять, что, с его точки зрения, я поступила совершенно правильно.

Я все еще переваривала слова Скотта, когда за мной зашел Марк и повел в кабинет к Пэвитту. Начальник Оперативного директората Пэвитт встретил нас тепло; у них с Марком были налаженные рабочие отношения, да и меня он знал по разным секретным программам, над которыми я работала. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Пэвитт предложил нам устроиться за небольшим круглым столом для совещаний; кабинет у него был просторный, за окнами по-летнему зеленели деревья. Джим, по обыкновению, говорил отрывисто и быстро. Он вкратце подытожил события последнего времени и спросил, дозвонился ли до меня Баззи. Под конец он поинтересовался, знакома ли я или Джо с Карлом Роувом. «Не то чтобы знакома, — ответила я, — но он с семьей ходит в ту же церковь, что и мы, на северо-западе Вашингтона». — «Вот как?» Джим откинулся на стуле, и брови у него поползли вверх. Я поспешила уточнить, что хотя я знаю, кто такой Роув, но сомневаюсь, чтобы и он знал меня в лицо. В любом случае я пообещала Джиму, что в следующий раз, когда буду стоять в очереди к причастию, я передам Роуву блюдо с облатками и шепну: «Меня зовут Доступная Мишень, а вас?» В завершение десятиминутного совещания Джим задал мне стандартный вопрос: «У вас есть какие-нибудь просьбы, пожелания?» ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Я сказала: «Не ожидала, что Управление публично подтвердит мой статус агента под прикрытием». Джим, похоже, был немало изумлен: «А разве мы подтвердили? Я разберусь». И это была последняя в моей карьере встреча с высоким начальством ЦРУ.

Во второй половине августа началась кампания по дискредитации Джо. В ход было пущено все: от обвинений в кумовстве по моему адресу до суровой критики Джо за его якобы неубедительные и бездоказательные заявления. Джо нервничал, все его мысли были заняты одним: он жаждал «хоть что-то предпринять». Но что в таком случае можно «предпринять»? Мне казалось, нам остается только ждать, пока снова не грянет гром, хотя я даже не представляла себе, когда и как он грянет. Напряжение между нами росло, и в одно душное и влажное воскресное утро, когда мы собирались на ланч к бывшему конгрессмену Тому Фоли в его доме на Капитолийском холме, оно достигло критической точки. Джо был знаком с Фоли и его женой Хизер еще с середины 1980-х годов, когда состоял в штате у Фоли в должности товарища конгрессмена. Расстроенная, взвинченная, я наорала на Джо, чтобы он оставил свою затею с «упреждающими ударами» — утечка информации все равно уже произошла, — и заявила, что не пойду на ланч. Вот так. Джо, тоже на повышенных тонах, ответил: «Нет, пойдешь! И более того, мы изложим Тому каждый свою точку зрения и послушаем, что он посоветует». Идея показалась мне разумной, поэтому я без дальнейших возражений оделась и села в машину.