ИГРА ДРАКОНОВ (СИ)

Которую ночь он приходил к ней в каюту. Она была невероятна в постели! И она отлично знала, чего ей нужно, быстро достигала вершины, после чего отталкивала, замирала на минуту, содрогаясь от наслаждения, потом вновь впускала его член в себя, оказывалась сверху, медленно доходила до новой вершины. Каждый раз Джон улетал куда-то выше небес от наслаждения, и каждый раз она опускала его на землю холодным поцелуем. “Вам пора уходить, Джон Сноу”.

Ночью она была Дени, страстной и ненасытной. А просыпалась королевой Дейнерис, такой же недосягаемой, как в тот момент, когда он впервые ее увидел.

Только одно Джон знал точно: он снова захотел жить, когда встретил ее, свою королеву. Красная Жрица Мелисандра вернула его из вечной тьмы, но он только существовал, не желая ничего, кроме исполнения своего долга. Драконий огонь, которым горели глаза Дейнерис, снова разжег пламя в его остывшем сердце.

Могучие порывы ветра в клочья разметали висевший над заливом туман. И стала видна армада с кракенами на парусах, развернувшаяся на всю ширину залива. “Тревога!” заорали вахтенные. В тот же момент сотни огненных шаров полетели в стоявшие на якоре корабли королевы Дейнерис.

Давос выскочил на палубу. Прошло лишь несколько минут с того, как он услышал первый крик, но несколько кораблей первой линии уже охватил огонь. Давос замер на миг: он был поражен количеством зажигательных снарядов, которые корабли надвигавшейся на них армады выбрасывали за одну минуту. Следом он разглядел суда, которые шли впереди остальных. Это были уродливые громадины, издали действительно похожие на черепах. Борта были закрыты огромными щитами, между которых виднелись бойницы разного размера для арбалетов и скорпионов. Палубы закрывали двускатные крыши, усеянные шипами.

Давос поискал глазами драконов. Очевидно, они были их единственной надеждой в это утро. Они прилетели и нарезали круги на большой высоте над их кораблем. Без своей всадницы звери явно не понимали, что делать.

Появился Джон Сноу в ночной рубашке и сапогах на босу ногу.

— Королева! Драконы! — крикнул ему Давос.

Джон осмотрелся, понял, что происходит и ринулся обратно, к королевской каюте. Дейнерис уже шла к лестнице, ведущей на палубу. Прибежал Мормонт.

— Джорах, позаботьтесь о лорде Тирионе. Когда все закончится, я хочу поговорить с ним. Я хочу, чтобы он был цел… к тому времени, — велела Дейнерис.

— Что делать с заложниками? — спросил Мормонт.

После заключения перемирия Серсея Ланнистер согласилась отдать в заложники Давена Ланнистера, своего троюродного брата и Хранителя Запада. И юного Люция Ланнистера, сына кастелляна Утеса Кастерли. Они оба находились на флагманском корабле Дейнерис.

— Серсея выбрала для них судьбу. Сейчас я должна преподать урок всем моим врагам, — лицо королевы было искажено гневом и преисполнено решимости.

Мормонт поклонился и ушел выполнять приказание, взяв с собой двух Безупречных.

Дейнерис взбежала на мостик. В такие моменты она была неподражаема. Хрупкая девушка превращалась в сгусток энергии, подчинявшей себе все вокруг.

Несколько безупречных заслонили ее щитами. Она запрокинула голову и прикрыла глаза. Джон слышал, как она шептала “Дрогон, сюда! Дрогон, Дрогон!”

Черный дракон завис на некоторое время, делая частые взмахи крыльями, и начал стремительно снижаться к “Эйгону завоевателю”.

Ни на что не похожий отвратительный звук, то ли визг, то ли скрип, немыслимо громкий, раздался над заливом, перекрыв на секунду грохот битвы.

Дрогон дернулся в полете, будто в него попали из скорпиона. Звук повторился. Дрогон метнулся в одну сторону, тут же в другую, издал протяжный крик, похожий на то, как скулит раненый пес, и полетел прочь от места сражения. С каждом взмахом огромных крыльев он поднимался все выше; второй дракон поспешил за ним.

Денерис, Джон, Безупречные и моряки, все, кто видел произошедшее — все оцепенели. Королева пошатнулась, беспомощно хваталась руками за воздух; Джон подхватил ее и понес вниз.

На палубе начиналась паника. Матросы и пехотинцы-безупречные метались от борта к борту, не зная, что делать. Крики офицеров тонули в грохоте сражения. Тоже самое происходило и на других кораблях.

Приблизившись на убойное расстояние, “черепахи” обрушили на противника град простых и огненных стрел. Сгрудившиеся на палубах люди начали падать пачками. Очевидно, Эурон отдал своим капитанам приказ не идти на абордаж транспортников, набитых первоклассными солдатами, а расстреливать их с дистанции. Пользуясь своей неуязвимостью, броненосцы прорезали линию стоявших на якоре кораблей, проходя между кормой одного судна и носом другого чуть ли не вплотную. Они двигались медленно, многочисленные стрелки имели возможность спокойно целиться и бить наверняка.

Другие корабли железного флота вставали к противнику бортом, убирали паруса и принимались закидывать неподвижные мишени огненными шарами.

Давос заметил, что сразу два броненосца держат курс на флагмана королевы. Он укрылся за канатами, выбрал из окружающей толпы несколько матросов, на лицах которых можно было заметить остатки самообладания.