Игра души

– Мне тоже так кажется, хотя я пока не могу понять почему, – ответила Мирен, на этот раз проглотив свою гордость.

Одна ее половина хотела продолжить это дело в одиночку. Другой, наоборот, нужен был кто-то, на кого можно опереться.

Профессор сменил тему:

– Ладно, ты ведь мне не все рассказала, верно?

Несколько секунд Мирен колебалась, стоит ли открывать ему секрет, но затем решилась.

– Открой бардачок, – ответила она.

Профессор сделал, как она сказала, и увидел внутри полароидный снимок девочки с кляпом во рту. Внизу фотографии было написано имя Джины и год ее исчезновения. Он несколько секунд молча смотрел на нее и затем спросил:

– Это она? Это Джина?

– Не знаю. Вчера вечером кто-то оставил мне эту фотографию во время автограф-сессии. Она лежала в конверте, на котором было написано: «Хочешь поиграть?» Больше я ничего не знаю.

– Ты видела, кто оставил конверт?

– Там было полно людей, и я не смогла понять, кто его принес. Конверт просто молча положили на стол.

– Ты уверена, что это Джина Пебблз?

– Изображение размытое, и кляп закрывает ей пол-лица, но мне кажется, это она. На ней та же одежда, что и в день исчезновения в 2002-м. Светлые волосы. Стройная. Судя по расположению ног, рост около метра семидесяти. Такой же, как у Джины.

– Получается, фотографию сделали в 2002-м.

– Да. Нет сомнений, человек, который оставил этот конверт, похитил ее и сфотографировал. Перед тем, как… Бог знает, что он потом с ней сделал. Наверняка он захоронил Джину там, где ее никто никогда не найдет.

– Ты не думаешь, что она может быть жива?

– Спустя девять лет? Это невозможно. Только садист мог сфотографировать ее в таком виде. Фетишист, сделавший снимок себе на память. Я много читала о таких. Они увозят своих жертв, играют с ними, пока им не надоест, и… Конец.

Джим достал телефон и сфотографировал снимок на случай, если он потеряется или испортится. Затем спросил:

– Как тебе кажется, зачем он передал это тебе?

– Не знаю. Возможно, прочитал мою историю о Кире и ему не понравилось, что я променяла Джину на нее. Может быть, он хочет бросить мне вызов и заставить вернуться к делу.

Джим молчал. Они подъезжали к мосту Марин, который соединял континентальную часть Куинс с полуостровом Рокавей.

– Рюкзак Джины нашли в самом отдаленном районе Рокавей, на пляже Бризи Пойнт, среди зарослей и кучи мусора.

– Знаю. Я читал об этом в статье, которую мне прислал тот человек. Я всю ночь переходил от одной новости к другой.

– Думаешь, эти два случая связаны? – спросила Мирен, не желая сразу раскрывать свои подозрения.

– У меня плохое предчувствие.

– Почему?

– Обе учились в «Институте Маллоу», школе в Куинсе.

– Правда?

– Я проверил. Я до утра пытался разобраться, почему @Godblessthetruth отправил мне фотографию Эллисон и твою статью.

– Может, @Godblessthetruth и тот, кто оставил мне этот конверт, – один и тот же человек.

– Но почему он вышел на связь с нами обоими? Если он хотел, чтобы ты искала Джину, ему незачем было писать мне.

– Ты есть в моей книге. Ты… наставник. Возможно, ему пришло в голову поиграть с нами обоими. Или он хотел удостовериться, что хотя бы один из нас начнет поиски. Что хотя бы кто-то вступит в его игру.

Профессор кивнул. В руках он все еще держал нетронутый кофе, который купил перед выходом. Они пересекли мост и, очутившись на другой стороне, на секунду подумали, что они оказались в другом городе. Широкие пространства, малоэтажные здания. Создавалось впечатление, что дома в Рокавей свалились с неба и рассыпались по улицам. Они припарковали машину на площади перед парком Риис и несколько минут шли к центру Роксбери, одного из районов, расположенных на полуострове Куинс. В одной руке Джим нес портфель, в другой – холодный кофе. У Мирен в руках была «Кока-кола» и рюкзак, где лежали несколько документов по делу Джины и диктофон, который она купила несколько лет назад.

– Ты всю дорогу держишь кофе и до сих пор даже не глотнул. Ты вообще планируешь его пить или это аксессуар? – спросила Мирен шутливым тоном.

– Я люблю, когда он холодный.

– Тогда почему не попросишь добавить лед?

– У него будет совсем другой вкус. Штука в том, чтобы соблюсти пропорции воды, молока и ванильного сиропа. Если добавить лед, все нарушится.

Мирен засмеялась и удивилась, услышав собственный смех. Джим поднес стакан ко рту, сделал глоток, и его лицо скривилось, будто он выпил отбеливателя.

– Что с тобой? – спросила Мирен.

– Карамель. Он снова добавил карамельный сироп. Этот парень меня ненавидит.

Профессор подошел к мусорному баку и, не колеблясь ни секунды, выкинул стакан.

– Ладно. Какой план? – уточнил Джим, не придавая никакого значения тому, что он только что выкинул кофе. – С кем ты хотела встретиться в Роксбери?

Мирен с недоумением уставилась на него.

– Ты час ждал, пока кофе остынет, чтобы его выкинуть? Какая разница, с карамелью он или с ванилью? Он сладкий. Сироп нужен, только чтобы придать сладость. Больше ни для чего.

Профессор молчал, пока Мирен покачивала головой из стороны в сторону с высоко поднятыми бровями.