Игра души

УОРВИК: Сестра тебе не рассказывала, были ли у нее какие-то проблемы в классе?

ИТАН: Нет. Ничего. Только… Ну то, что ей не нравилось молиться.

УОРВИК: Полагаю, дома вы очень религиозны.

ИТАН: Наверное.

УОРВИК: В смысле?

МЕГАН ПЕББЛЗ (тетя Джины): Мы добропорядочная христианская семья, если вы об этом, агент. Естественно, мы верим в Бога и стараемся привить детям религиозное воспитание, которое они не получили у себя дома. Сестра моего мужа не была хорошей матерью. Когда дети переехали к нам, мы приложили все усилия, чтобы восполнить годы этой духовной анархии. Я думаю, то, что произошло с их родителями, было карой Господней за все их прегрешения.

УОРВИК: А что с ними произошло? Вы можете рассказать немного подробнее?

МЕГАН ПЕББЛЗ (тетя Джины): В их доме случился пожар, пока они спали. Они сгорели заживо. Слава богу, дети выбрались через окно. Я никому такого не пожелаю, но, вспоминая жизнь моей золовки и ее мужа, я думаю, для детей – это лучшее, что могло произойти.

ИТАН: (Начинает плакать.)

ДОКТОР АТКИНС: Думаю, нам стоит отложить этот разговор до следующего раза. Уже достаточно, вам не кажется?

МЕГАН ПЕББЛЗ (тетя Джины): Они пили, не молились Богу, не ходили в церковь. Моя золовка не заслуживала иметь детей. Она была неблагодарной за все дары, которые имела.

ИТАН: Моя мама была хорошей. Не такой, как ты. Джина тебя ненавидит. И поэтому она ушла. И я тебя ненавижу!

МЕГАН ПЕББЛЗ (тетя Джины): Боже, Итан, ты говоришь так, потому что расстроен. Мы тебя любим. Мы заботимся о вас. Мы даем вам самое лучшее образование.

ИТАН: Ты никогда не будешь ею!

По рекомендации доктора Аткинс допрос переносится на другой день.

Глава 15

Роксбери

24 апреля 2011

Двумя днями ранее

Мирен Триггс

Откуда ты можешь спрыгнуть, чтобы не разбиться вдребезги?

Как только мы вошли в кафе «Good Awakening», я увидела, что оно осталось более или менее таким же, каким я его помнила. Унылая атмосфера, некрашеные деревянные столы с лавками вместо стульев; в глубине, у барной стойки, мужчина лет шестидесяти, который показался мне настолько знакомым, что я подумала, что он все эти десять лет сидел там и пил все ту же чашку кофе. На одной из боковых стен висела мишень для дартса, рядом – вымпел команды «Нью-Йорк Кникс», на котором, похоже, осела пыль со всего города. На настенной полке стоял телевизор, и новости NBC[11] наполняли кафе печалью реального мира. Кроме старичка, за столиком у входа здесь сидели еще двое мужчин в бейсболках, с густыми бородами и кружками пива. Женщина средних лет не отрываясь смотрела на экран и ела сэндвич, запивая апельсиновой «Фантой», которая была для этого вкуса подозрительно красной.

Профессор выбрал самый дальний от входа столик, подождал, пока я сяду, затем устроился сам и сразу спросил:

– Значит, здесь собирались поисковые группы?

Он посмотрел на старика за стойкой так, будто хотел начать с ним разговор.

– Эй, парень! – крикнул мужчина, повернувшись к окошку за барной стойкой, соединявшему зал с кухней. – Пришли гости. Пошевеливайся!

Джима это рассмешило. Я нервничала. Ночь без сна, звук выстрела.

– Все хорошо? – спросил Джим.

– Да, – выдохнула я, предчувствуя то, что должно было вот-вот произойти.

Из кухни вышел парень и, явно нервничая, засуетился за барной стойкой. Он несколько раз наклонился, пытаясь что-то найти, и наконец появился снова с блокнотом в руке, отряхивая с него пыль. Он вышел из-за стойки и подошел к нам в белом фартуке с пятнами кетчупа.

– Добрый день, – поприветствовал парень дрожащим голосом. – Что… Что вам… Что вам подать? Из напитков? Или из еды? Если вы хотите что-то поесть… Я бы хотел… Лучше, если не хотите. Повара нет, и я все делаю сам. А я еще не очень дружу… С плитой.

Старик молча покачал головой, словно увидел эпизод комедийной программы, где показывают нелепо падающих людей.

– Может, два кофе? Что есть из того, для чего не нужна плита? – спросил Джим.

– Картофельные чипсы. Это… Это я могу.

Джим усмехнулся. Он не понимал, почему мы пришли в это кафе, но я решила выждать. Я удержалась, хотя была готова взорваться.

– Хорошо. Два кофе и две пачки «Lay’s». Есть «Lay’s»?

– Только «Herr’s» с сыром.

Джим щелкнул языком.

– Чипсы с сыром и кофе.

– Прошу… Прошу прощения, – добавил молодой человек. – Это любимые чипсы мистера Марвина, он наш постоянный клиент.

– А как насчет сэндвича, как у той женщины? Можешь сделать нам парочку?

– Он холодный. С беконом.

– С сырым?

Парень кивнул, признавая весь ужас катастрофы.

– Лучше чипсы. Да, Мирен? – обратился он ко мне.

– Эм… Да. Чипсы пойдут. Мне кофе без молока, пожалуйста.

Парень ушел. Я смотрела ему вслед, пока Джим не спросил, понизив голос:

– Хочешь взглянуть на фотографию Эллисон?

– Да, конечно.

Он достал из портфеля фото и распечатанный на обычном листе диалог из «Твиттера». Я наклонилась над бумагами так низко, как будто собиралась их понюхать.

– Качество не очень. Извини. У меня не самый лучший принтер.

– Нужно показать это Бену Миллеру, тебе не кажется? И фото Джины.