Игра Джералда

Потому что Бог, может быть, есть, подумала она, и Он не захочет, чтобы я умерла здесь, на этой кровати, как животное, пойманное в капкан. И если подумать, это имеет смысл. Я же взяла эту баночку, когда пес начал грызть Джералда, а потом решила, что она слишком маленькая и легкая и что пес вряд ли заметит, даже если у меня получится в него попасть. И вот в таком состоянии – в замешательстве, в полном смятении, перепуганная до смерти – я все же не бросила баночку с кремом на пол, прежде чем шарить по полке в поисках чего-нибудь потяжелее. А что было бы самым естественным? Правильно, бросить ее и забыть. Но нет. Я поставила ее обратно на полку. Вопреки всякой логике. А почему? Потому что мне Бог подсказал, вот почему. Да. Это самый подходящий ответ.  Единственный подходящий ответ. Бог сберег ее для меня, потому что Он знал, что она мне понадобится.

Растопырив пальцы, Джесси принялась осторожно сдвигать руку в направлении баночки. Она понимала, что ошибиться нельзя. И не важно: Бог, провидение или благосклонная судьба… это был ее единственный шанс. Другого могло и не быть. И наверняка не будет. И когда ее пальцы коснулись гладкой поверхности круглой баночки, ей вдруг вспомнились строчки из одной старой песенки, разговорного блюза, кажется, Вуди Гатри[27]. Впервые Джесси ее услышала в исполнении Тома Раша, еще в университете:

Хочешь попасть прямо на небеса,
Я тебе подскажу, как это правильно делать.
Просто намажь пятки жиром,
Козлиным или бараньим жиром.
И дьявол тебя не удержит никак,
Выскользнешь ты у него из лап
И поднимешься прямо на небо.
Так что не унывай,
Просто намажь пятки жиром,
И к Богу – в Рай.

Она обхватила баночку пальцами, стараясь не обращать внимания на боль в напряженных мышцах плеча, и принялась осторожно подтаскивать к себе. Теперь она поняла, что должны чувствовать грабители, которые взрывают сейфы нитроглицерином. Так что не унывай, – подумала Джесси. – Просто намажь пятки жиром.  Воистину, самые правильные слова за всю историю человечества.

– Я так не думаю, милая, – произнесла она вслух своим самым высокомерным голосом, голосом Элизабет Тейлор из «Кошки на раскаленной крыше». Но она себя не услышала. Она даже не осознала, что вообще что-то сказала.

Она уже чувствовала, как в душе разливается благословенный бальзам облегчения – такой же сладкий, каким будет первый глоток свежей прохладной воды, когда она наконец встанет с этой проклятой кровати и буквально зальет водой свое бедное горло, в которое как будто забилась ржавая колючая проволока. Она выскользнет из лап дьявола и поднимется прямо на небо. Вне всяких сомнений. Но подниматься надо осторожно. Ее испытали, ее закалили в огне, и вот теперь ей будет награда. Обязательно будет награда. И если раньше она сомневалась, то была полной дурой.

Сейчас тебе лучше об этом не думать,  – встревожилась женушка. – Если ты будешь так думать, потеряешь всякую осторожность, а мне почему-то кажется, что неосторожному человеку никогда в жизни не выскользнуть из лап дьявола.

Да, все правильно. Но Джесси не собиралась  быть неосторожной. Последние двадцать часов она провела в аду, и кому, как не ей, знать, что сейчас поставлено на карту.

– Я буду очень осторожной, – прохрипела она. – Я буду обдумывать каждый шаг, обещаю. А потом я… я…

Она – что?

Ясное дело, намажет пятки жиром. И не только сейчас, чтобы освободиться, но отныне и впредь. Джесси вдруг осознала, что опять разговаривает с Господом Богом, только теперь она не запиналась, а говорила легко и свободно.