Игра Джералда

Я хочу пообещать Тебе одну вещь,  сказала она Богу. Я обещаю, что поднимусь на небеса. И начну я с большой генеральной уборки у себя в голове: выброшу весь старый ненужный хлам и игрушки, которые я давно переросла… иными словами, я выброшу все, что занимает место, загромождает проходы и создает пожароопасные ситуации. Надо бы позвонить Норе Кэллиган и спросить, не возьмется ли она помочь. И еще я позвоню Кэрол Саймондс… то есть теперь Кэрол Риттенхауз, конечно. Если кто-то из нашей старой компании знает, где сейчас Рут Ниери, так это Кэрол. Послушай, Господи… я не знаю, добирался ли кто-нибудь до твоих небес, но я обещаю, что как следует смажу пятки и буду очень стараться. Ладно?

И вдруг она поняла – вернее, даже не поняла, а как будто увидела, словно это и был ответ на ее молитву, – что именно ей нужно делать. Самое сложное – это снять крышку с баночки. Здесь потребуется терпение и предельная осторожность. Ей еще повезло, что баночка совсем маленькая. Джесси поставит ее на ладонь левой руки, прихватит пальцами у верха, а большим пальцем открутит крышечку. Хорошо, если крышечка будет закрыта неплотно… впрочем, Джесси ни капельки не сомневалась, что откроет ее в любом случае.

Да, ты права, лапушка. Я открою ее в любом случае,  угрюмо подумала она.

Самый опасный момент – это когда крышечка только начнет проворачиваться. Если это случится внезапно и Джесси не будет готова, баночка может выскользнуть из руки. Джесси хрипло рассмеялась.

– Не дождетесь, – сказала она пустой комнате. – Не дождетесь, мать вашу.

Джесси приподняла руку, пристально глядя на баночку. Было сложно что-либо разглядеть сквозь полупрозрачную, но темную синюю пластмассу, но судя по всему, баночка была где-то наполовину полной. Может быть, даже чуть больше, чем наполовину. Когда она снимет крышку, то просто перевернет баночку и крем вытечет на ладонь. А потом она поднимет ладонь вертикально, так, чтобы крем стек на запястье. Большая его часть соберется между браслетом наручника и рукой. Она размажет крем более или менее ровно, вращая кистью. Она уже знает, где самое «проблемное» место – прямо под большим пальцем. А когда она как следует смажет пятки – в данном случае не пятки, а запястье, но смысл понятен, – она еще раз попробует потянуть. Решительно и со всей силы. Она будет тянуть, невзирая на боль, пока не выдернет руку из браслета, и тогда она будет свободна. Наконец свободна. Господи Всемогущий, свободна. У нее все получится. Она знает, что все получится.

– Но осторожно, – пробормотала она, устанавливая баночку на ладони и кладя пальцы на крышечку. А потом…

– Она закрыта неплотно! – воскликнула Джесси хриплым дрожащим голосом. – На самом деле  неплотно!

Она не могла поверить в свою удачу – а покорное, давно смирившееся с поражением существо в глубине ее сознания и вовсе отказывалось  в это верить, – но ей действительно повезло. Когда пальцы легли на крышечку, она слегка повернулась на мягкой пластмассовой нарезке.

Осторожнее, Джесс, осторожнее… Делай все так, как ты видела.

Да. Но теперь перед мысленным взором встала другая картинка. Джесси увидела себя: она сидела за письменным столом у себя дома в Портленде. На ней было самое лучшее платье – черное короткое платье, которое она купила прошлой весной как подарок себе, любимой. Небольшая приятность за то, что она все-таки выдержала диету и сбросила десять фунтов. Ее волосы чисто вымыты и пахнут каким-то сладким травяным шампунем, а не застарелым прокисшим потом. Стол залит мягким вечерним светом, струящимся из высоких окон. Она пишет письмо в компанию Nivea… или кто там производит кремы с таким же названием. Уважаемые господа, пишет она. Я хочу, чтобы вы знали, что ваша продукция действительно спасает людям жизнь …

Когда Джесси чуть посильнее надавила на крышечку большим пальцем, она начала откручиваться очень плавно, без всяких рывков. Все шло по плану. Как во сне, подумала она. Спасибо, Господи. Большое Тебе спасибо, такое большое спасибо…