Игра Джералда

Все-таки удалось убедить его, что со мной все хорошо, и под конец я сама в это поверила. Ты, Рут, наверное, уже догадалась, о чем я подумала в тот момент. Я уже писала об этом выше: я дважды пнула Джералда, когда он отказался открыть наручники. В живот и в «семейное достояние». Я еще подумала, что я очень удачно сказала в полиции, что у нас был очень  бурный секс – хорошее оправдание для синяков. Я так думаю, что синяки все равно были слабенькими, потому что приступ случился сразу же, а при резкой остановке сердца внутренние кровоизлияния сразу же прекращаются.

И тут сам собой возникает вопрос: может быть, то, что я его пнула, и стало причиной сердечного приступа? Я изучила медицинскую литературу, и там вроде бы не было ничего, что говорило бы «за» эту версию. Но давай будем честными: вполне вероятно, что тут не обошлось без моей скромной помощи. И все же я не считаю себя виноватой. Он был излишне тучным, он много пил и курил как паровоз. Приступ был уже на подходе. Если не в тот день, то на следующей неделе или в следующем месяце – но он бы случился совсем-совсем скоро. Мне просто не повезло. Так что я не считаю себя виноватой, а если ты сомневаешься, то сверни свои сомнения в трубочку и засунь их туда, где не светит солнце. Я искренне убеждена, что заслужила право верить в то, во что мне хочется верить. Во всяком случае, в том, что касается Джералда.

– Если у меня такой вид, словно я проглотила дверную ручку, – сказала я Брендону, – то это лишь потому, что никак не могу свыкнуться с мыслью, что некоторые считают, что это я убила Джералда, чтобы получить страховку.

Он покачал головой и посмотрел на меня очень серьезно.

– Так никто не считает. Херрелсон говорит, что сердечный приступ мог быть спровоцирован сексуальным возбуждением, но это чистый сердечный приступ, и полиция штата не усомнилась в его словах, потому что он лучший из всех медэкспертов штата. В крайнем случае могут быть отдельные циники, которые думают, что ты нарочно разыграла из себя искусительницу Саломею, чтобы его завести и до вести.

– А ты что думаешь? – спросила я.

Я думала, что моя прямота повергнет его в тихий шок – и, наверное, в глубине души мне было любопытно посмотреть, как Брендон Майлерон выглядит в состоянии крайнего потрясения, но тут я просчиталась. Он лишь улыбнулся.

– То есть не думаю ли я, что тебе хватило воображения разглядеть свой шанс и устроить Джералду сердечный приступ со смертельным исходом, но при этом ты не подумала о том, что в итоге ты и сама можешь там умереть в наручниках? Нет, я так не думаю. Я думаю, что все было именно так, как ты мне рассказала, Джесс. Мне можно быть с тобой откровенным?

– Не можно, а нужно, – сказала я.

– Хорошо. Я работал с Джералдом и неплохо с ним ладил. Но я был скорее исключением из общего правила. Он очень многим у нас не нравился. Он был, как говорится, с большим прибабахом. И меня вовсе не удивляет, что его так распалила идея заняться сексом с женщиной, прикованной наручниками к кровати.

Я украдкой взглянула на него, когда он это сказал. Был поздний вечер, в палате было темно, только одна тусклая лампа горела у меня над кроватью, и он сидел в тени, но мне показалось… вернее, не показалось, а я была просто уверена… что Брендон Майлерон – молодой преуспевающий адвокат и самый крутой парень в городе – покраснел.

– Если я тебя обидел, прошу прощения, – проговорил он, неожиданно смутившись.

Я чуть не рассмеялась. Это было бы неприлично, я знаю. Но в тот момент мне действительно было смешно – он выглядел как студент-первокурсник.

– Ты меня не обидел, Брендон, – сказала я.

– Хорошо. Но я – это я. Я тебе верю. А у полицейских такая работа. Они обязаны хотя бы рассмотреть возможность, что здесь не все чисто… что ты ускорила развязку, а не просто надеялась, что у мужа случится «коронаротромбоз на почве сексуального возбуждения», как это у них называется.

– Я понятия не имела, что у него какие-то проблемы с сердцем! – сказала я. – И господа из страховой компании, видимо, тоже. Если бы они знали, они бы не выдали ему полис, правильно?