Игра Эндера

— Нет, ты не поняла меня. Я разрушаю их. Я взрываю их изнутри. Я делаю так, что они уже больше никогда не смогут снова напасть и ударить меня. Я размалываю их, шлифую, мучаю до тех пор, пока они не перестают существовать.

— Нет, конечно же, нет.

Страх снова охватил ее, на этот раз это был ужасный, всепоглощающий липкий страх. Питер немного смягчился, начал исправляться, но ты… они превратили тебя в настоящего убийцу. Две стороны одной медали, но которая сторона чья?

— Я уже уничтожил подобным образом несколько людей, Вал. Но я не горжусь этим.

— Я знаю, Эндер. Ты можешь обидеть меня?

— Ты видишь, кем я стал, Вал? — тихо произнес он, — даже ты боишься меня.

Он так нежно и ласково коснулся ее щеки, что она была готова заплакать и закричать. Это было точь-в-точь мягкое прикосновение его детской ручки, когда он был еще маленьким. Она хорошо помнила подобный жест — прикосновение невинной нежной детской ручки у себя на щеке.

— Я не боюсь, — ответила она и не соврала.

— Значит еще будешь, должна бояться.

— Нет, не буду. Ты скоро весь застынешь, если и дальше собираешься стоять в воде по шею. Возможно, даже подхватишь насморк. Или тебя сожрет залетная акула.

Он улыбнулся.

— Все акулы давно плюнули на меня и оставили в покое.

Но тем не менее, он заполз на плот, брызги его мокрого тела попали на Валентину и холодом защекотали по спине.

— Эндер, Питер продолжает заниматься своим делом. Он достаточно умен, и пройдет немного времени, и он станет заметной фигурой. Но он жаждет власти — конечно, не сейчас, позже. Я не уверена, хорошо это или плохо. Питер может быть жестоким, но он знает способы, как добиваться и удерживать власть. Уже сейчас появились первые признака того, что как только окончится война с баггерами, а может уже в конце войны, мир опять окажется ввергнутым в хаос. Уже после Первого Нашествия Варшавский Договор твердо стал на путь абсолютной гегемонии и диктата. Если они снова решаться упрочить свои позиции…

— То, возможно, даже Питер окажется лучшей альтернативой.

— Ты обнаружил в себе задатки разрушителя, Эндер. Я тоже. Значит, тесты ошиблись, не только Питер имел подобные наклонности. Кроме того, и в Питере есть ростки созидателя. Он не добрый, но он никогда больше не стремиться разбить то красивое и хорошее, что окружает его. Однажды и ты поймешь, что власть рано или поздно сосредотачивается в руках тех людей, которые ее жаждут. Я думаю, те люди могут оказаться намного хуже, чем наш Питер.

— Ну, против такой пламенной рекомендации и мне не устоять. Пожалуй, я тоже проголосую «за».

— Иногда все выглядит абсолютно глупым. Четырнадцатилетний мальчик и его младшая сестра строят планы овладения миром.

Она попыталась улыбнуться, но было совсем не смешно.

— Мы ведь не просто дети. Вернее, все мы — не обычные, ординарные дети. Ни один из нас.

— А тебе не хотелось бы быть простым обычным ребенком?

Она попыталась вообразить себя похожей на других девочек в школе. Попыталась вообразить для себя типичную детскую жизнь, безо всякой ответственности за судьбу мира.

— Это было бы так скучно.

— А я так не думаю.

Он соскользнул с плота и застыл на поверхности воды, как будто и не вылезал из нее.

Это была чистая правда. Чтобы они не делали с Эндером в Школе Баталий, это расходовало его силы, его энергия иссякла, амбиции улеглись. Он действительно не хотел покидать этот солнечный берег и теплые ласковые воды озера.

Нет, она поняла. Нет, он сам убедил себя и поверил в то, что не хочет отсюда уезжать. Но и здесь в нем слишком много от Питера. Или много от меня. Никто из нас не может быть долго счастлив, бездельничая. Или возможно, никто из нас не может быть счастлив в любой компании, кроме компании из собственного одиночества.

Она снова ринулась в атаку и начала подстрекать его.

— Какое имя известно всему миру?

— Мазер Рекхем.

— А если ты выиграешь следующую войну подобно Мазеру?

— Мазеру Рекхему просто повезло. Счастливая случайность. Он был в резерве. Никто не верил в его и не принимал его всерьез. Он просто оказался в нужном месте в нужное время.

— Но предположи, что и тебе удалось это. Предположи, что ты разбил баггеров и твое имя стало у всех на устах, как имя Мазера Рекхема.

Пусть лучше кто-нибудь иной прославиться. Питер всеми силами добивается известности. Пусть лучше он прославиться.

— Я не говорю о славе, Эндер. Я также не имела в виду власть. Я говорю о случайностях, таких, как Мазер Рекхем. Ведь он стал именно там и тогда, когда понадобилось остановить баггеров.

— Если я буду здесь, — произнес Эндер, — значит я не смогу оказаться там. Я предоставляю эту возможность другим. Пусть им подфартит великий случай.

Его тон равнодушной скуки озадачил ее. «Господи, а я-то распинаюсь, убеждаю его, рассказываю этому маленькому упрямцу о своей жизни». Если ее мысли и задели его, он не показал виду. Он также безмятежно нежился на поверхности воды с закрытыми глазами.