Игра Эндера

— Конечно же, нам пришлось обмануть тебя, чтобы вовлечь в дело. Но в этом заключалась вся суть проблемы, — сказал Графф. — Нам пришлось пойти на обман, иначе ты бы никогда не сделал этого. Мы все оказались связанными данными обязательствами. Нам нужен был командующий, который мог бы думать как баггеры, мог хорошо понимать их и предвидеть их действия. Он должен быть сострадающим и тем самым снискать любовь чиновников и мелких сошек, и в то же время оставаться дееспособной машиной, такой же первоклассной, как сами баггеры. Но любой с подобным чувством сострадания не смог бы стать убийцей, не смог бы стать таким, каким он нужен нам. Он не мог бы, очертя голову, ринуться в бой и добиваться победы любой ценой. Если бы ты знал всю правду, ты не смог бы всего этого совершить. А если бы ты оказался человеком, который при любых обстоятельствах справился с подобной задачей, ты бы никогда не смог понять баггеров!

— И оставаться ребенком, Эндер, — добавил Мазер. — Ты оказался быстрее и сообразительнее меня. Лучше меня. Я стал слишком старым и осторожным. Любой славный парень, познавший, что такое война, уже никогда не вступит в бой с открытым сердцем. Но ты ничего не подозревал. Мы были абсолютно уверены в этом. Ты был безрассудным, молодым и талантливым. Именно для этого ты был рожден.

— Но ведь кораблями управляли люди, пилоты, разве не так?

— Да.

— Я приказывал пилотам идти и умирать, а сам даже не знал об этом.

— Но они знали, Эндер. Они в любом случае исполнили бы свою миссию до конца. Они понимали, за что умирают.

— Но вы даже не спросили меня! Вы все время скрывали от меня правду.

— Ты должен был стать оружием, Эндер. Подобно ружью, подобно Маленькому Доктору, который никогда не знает осечки, даже не догадываясь о целях. Мы нацеливали тебя. Мы за все в ответе. Если бы случилось что-то непоправимое, вина бы легла на наши плечи.

— Расскажите мне обо всем позже, — сказал Эндер.

Его глаза снова закрылись.

Мазер Рекхем отчаянно затряс его за плечо.

— Не спи, Эндер, — говорил он, — нам нужно сказать тебе кое-что важное.

— Но вы ведь уже закончили со мной, — пробубнил Эндер сквозь сон, — так оставьте меня в покое.

— Но именно за этим мы и здесь, — сказал Мазер. — Мы пытаемся тебе рассказать обо всем. Они не все за тебя. Земля сошла с ума. Они помешались. Они собираются начать новую войну. Американцы, предъявляющие претензии Варшавскому Договору, вот-вот бросятся в атаку. А Варшавский Пакт аналогичные требования предъявляет Гегемону. Еще не прошло и двадцати четырех часов с момента окончания войны с баггерами, а мир уже снова готов воевать и грозит развязать еще более жестокую войну. И всех их волнуешь ты. Все они просто жаждут тебя. Великий полководец нашей истории, они хотят, чтобы ты возглавил их армии. Американцы. И Гегемон. Все, кроме Варшавского Договора, те хотят видеть тебя мертвым.

— Это самое лучшее для меня, — сказал Эндер.

— Мы хотим увезти тебя отсюда. Вокруг Эроса полно русских матросов. Да и сам Полимарт — русский. Все это может превратиться в кровавую резню.

Эндер снова отвернулся от них. На этот раз они не протестовали. Однако, он не уснул. Он внимательно слушал продолжения разговора.

— Я боялся этого, Рекхем. Ты слишком сильно нажал на него. Некоторые из отдаленных маленьких поселений могли бы и подождать. Ты должен был дать ему отдохнуть хоть несколько дней.

— А разве ты не приложил к этому руки, Графф? Пытаясь решить, каким способом мне лучше это осуществить. Ты не знал, что может произойти, если ослабить напряжение. Никто ничего не знал. Поэтому я все сделал, как считал нужным, и это сработало, несмотря ни на что. Запомни подобную тактику, Графф. Возможно, она тебе тоже пригодиться.

— Прости.

— Я видел, что с ним творили. Полковник Лайкай сказал, что у него были все шансы окончательно сломаться, но я не верил в это. Он очень вынослив. Победы означали очень многое для него, почти все, и он побеждал.

— Не говори мне о силе и выносливости. Ребенку всего одиннадцать. Дай ему отдохнуть, Рекхем. Атмосфера еще не так сильно накалена. Мы выставим дополнительную охрану с наружной стороны дверей.

— А заодно возле некоторых других дверей, чтобы все думали, что он именно там.

— Хорошо.

Они вышли. Эндер снова уснул.

* * *

Время шло, не касаясь Эндера. Лишь часовой бой изредка вторгался в его сон. Однажды он проснулся от того, что что-то пережало его руку, затем что-то надавило на нее, и руку пронзила острая боль. Он осторожно высвободил другую руку и потрогал ноющее место. В его вене торчала игла. Он хотел выдернуть ее. Но игла была хорошо зафиксирована и не поддавалась, а он слишком ослаб. Другой раз он проснулся в полной темноте. Вокруг него суетились и тихо переговаривались люди. В его ушах стоял какой-то звон. Он и разбудил его; он плохо помнил, что это был за звон.

— Включите свет, — произнес чей-то голос.

В следующее мгновение он услышал, что кто-то плачет возле него.