Игра Эндера. Голос тех, кого нет

Боб размышлял об этом, пробираясь коридорами в свою комнату. Свет погас, как только он опустился на койку. Боб разделся в темноте и запихнул комбинезон в невидимую тумбочку. Он чувствовал себя ужасно. Сначала думал, что это просто страх, страх не справиться с армией. Но нет. Он знал, что будет хорошим командиром. Бобу хотелось плакать. Он плакал только в самые первые дни — от тоски по дому. Потом перестал. Он пытался дать название чувству, которое стояло комком в горле и заставляло плакать против воли. Он укусил руку, чтобы подавить это чувство, заменить его болью. Не помогло. Не поможет. Он больше никогда не увидит Эндера.

Он обозначил причину боли и теперь мог управлять ею. Лежа на спине, заставил себя расслабиться, успокоиться, пока не высохли слезы. Тогда он заснул. Рука его лежала возле рта на подушке, словно Боб собирался грызть ногти или сосать кончик пальца. Лоб пересекла упрямая морщина. Дыхание стало медленным и ровным. Он был солдатом, и, если бы кто-нибудь спросил его, что он станет делать, когда вырастет, Боб не понял бы вопроса.

Перебираясь в челнок, Эндер впервые заметил, что у майора Андерсона теперь другие нашивки.

— Да, он стал полковником, — сказал Графф. — Отныне, вернее, с двенадцати часов дня, майор Андерсон распоряжается Боевой школой. У меня теперь другие обязанности.

Эндер не спросил какие.

Графф уселся через проход от Эндера и пристегнул ремни. В челноке был еще один пассажир — спокойный человек в штатском, которого представили как генерала Пейса. Пейс держал дипломат, багажа у него не было, как и у самого Эндера. Почему-то мальчику было приятно, что они путешествуют налегке. В пути Эндер заговорил лишь однажды.

— Почему мы летим на Землю? — спросил он. — Я слышал, что Командная школа тоже где-то на астероидах.

— Так и есть, — ответил Графф. — Но корабли дальнего следования не могут причалить к Боевой школе. Так что нам предстоит короткий отпуск на Земле.

Эндер хотел спросить, значит ли это, что он сможет повидаться с семьей. Но почему-то мысль о возможности свидания испугала его, и он не стал спрашивать. Просто закрыл глаза и попробовал уснуть. Он видел, что генерал Пейс перегнулся через спинку кресла и внимательно рассматривает его. Эндер не понимал почему.

Они приземлились прямо в жаркое солнечное флоридское утро. Эндер так долго жил вдали от солнечного света, что едва не ослеп. Он щурился, чихал и очень хотел попасть под крышу. Все было таким чужим. А почва под ногами, вместо того чтобы загибаться вверх, как в Боевой школе, почему-то уходила вниз. Эндеру казалось, что он стоит на вершине горы. Сила тяжести прижимала его к земле. Он шел, шаркая и еле передвигая ноги. Ему было плохо. Он хотел назад, домой, в Боевую школу, в единственное место во Вселенной, где он мог жить, где он был нужен.

— Арестован?

— Вполне логичное допущение. Ведь генерал Пейс на самом деле глава военной полиции. А у нас произошло убийство.

— Они не сказали мне, повышен наш полковник или передан военному суду. Просто сообщили, что он переведен на другую должность и должен явиться лично к Полемарху.

— Это хороший знак или дурной?

— А кто ж знает? С одной стороны, Эндер Виггин не просто выжил — он прошел очень важный рубеж. Да, он покинул школу в отличной форме, и этим мы обязаны старине Граффу. С другой стороны, в челноке был и четвертый пассажир. Тот, что путешествует в ящике.

— Вторая смерть в истории нашей школы. Слава Богу, на этот раз не самоубийство.

— А вам больше нравится убийство, майор Имбу?

— Это не убийство, полковник Андерсон. Мы видели, что произошло. Никто не может обвинить в происшедшем Эндера.

— Зато могут обвинить Граффа. Когда кончится война, гражданские примутся рыться в наших файлах и разбирать, что правильно, а что — нет. И будут раздавать медали за удачные действия и отправлять в отставку без пенсии или сажать в тюрьму за то, что сочтут ошибками. По крайней мере, у них хватило ума не говорить Эндеру, что тот парень умер.