Игра, финал которой - жизнь (СИ)

- Ты пил? – нахмурилась она, осознав, чем пахнет. Она никогда не одобряла алкоголь, сама вообще не могла пить, будучи валькирией, и когда они еще близко общались, когда между ними еще не было страшной пропасти выбора, не раз Роуз буквально орала на него, когда узнавала о забавах Малфоя с огненным виски, в которое тот пытался втянуть и Антонина. Результатом этих ссор стало то, что прежде Долохов не пил, лишь пару раз попробовав. Но теперь от него буквально разило выпитым вчера алкоголем.

- А тебе какое дело? – грубо отозвался он, резким движением отстранив руки, коснувшиеся было его лба. – Тебя должно заботить, пил ли твой муж… - язык с трудом поворачивался и голова ужасно болела, хотелось пить… И все же ему одновременно хотелось и прогнать ее и больше никогда не видеть, и чтобы она осталась еще на мгновение. Рядом с ним, совсем близко, со своими карими глазами и волосами, которые пахнут шалфеем… Он ощущал их запах так часто, когда они были вместе, когда он целовал ее, когда она, сидя под деревом в Школе, клала голову ему на плечо… Когда он любил ее. Он и сейчас любил ее, безумно тосковал и отчаянно и безнадежно желал вернуть, но он и ненавидел ее за все то, что она сделала с ним и продолжала делать.

- Я просто хотела убедиться, что ты… Ты в порядке… - она вздохнула, отводя глаза, влажные от непролитых слез. – Зачем ты пил?! Это вредно! И плохо! Я же столько раз говорила этого не делать! – рявкнула точно так же, как когда-то давно, в другой жизни, для них исчезнувшей навсегда… Тони метнул на нее сумрачный взгляд и вдруг осознал, что головная боль стремительно проходит, а в комнате раздаются странные чарующие звуки. Словно песня без слов… Песня Валькирии, Роуз часто раньше лечила его таким образом, и маму тоже. Но сейчас это казалось оскорблением, насмешкой над прошлым. И какое право имела она кричать на него? У нее есть муж, пусть на него и кричит. Хотя, конечно, на выбор она орать не будет, а вот на Антонина можно?! С внезапной злостью он довольно ощутимо оттолкнул ее еще дальше.

- Пью я или нет – тебя больше не касается, миссис Реддл! – обращение прозвучало в его устах как обвинение. В голосе скользнули одновременно боль, обида и ненависть. Но дальнейшего разговора не вышло, потому что сверху донесся отчаянный крик Вирджинии и стук, словно женщина упала. Долохов, голова которого почти уже прошла, метнулся наверх, взлетев по ступенькам меньше, чем за секунду… Розалина скользнула следом, безошибочно поняв по крику Долоховой, что дело не в самой Вирджинии, что та что-то увидела…

Николас сидел в кресле кабинета, как-то весь обмякнув на одну сторону, с полузакрытыми глазами. Казалось, не дыша. Лицо приобрело слегка синюшный оттенок, словно он задыхался, прежде чем упасть в обморок или же… Антонин заботливо усадил побледневшую мать на стул у двери, пока Вирджиния бормотала, начав задыхаться от волнения и приступа астмы, что-то про «умер».

- Он жив, - еще от двери заметила Розалина, моментально оказавшаяся около Николаса. Пальцы девушки коснулись шеи мужчины, неведомо откуда взявшееся зеркальце – у его полуоткрытого рта. Роуз, что-то проверив, обернулась к Долоховым:

- Дядя Николас жив, у него, наверное, сердечный приступ, я сейчас спою, чтобы уменьшить опасность, и отведем его в больницу… - она склонилась над мужчиной, открыв было рот, и вздрогнула, ощутив, как плечо стиснули сильные пальцы. Девушка непонимающе обернулась к Долохову. – Тони, я спою, это поможет, точно зна…

- Пошла вон.

- Что?! – девушка заморгала, глаза ее расширились. Долохов усмехнулся, взмахом палочки отправив в руку матери ингалятор, необходимый ей сейчас, чтобы дышать.

- Я сказал пошла вон. Из-за тебя мой отец при смерти, и маме плохо. Из-за твоей свадьбы и того, что ты вообще сюда притащилась. Тебя не звали, - его голос дрогнул от сдерживаемого гнева. – Пошла вон!

- Тетя Вирджиния? – девушка обернулась к Долоховой, снимающей приступ, что-то бормоча себе под нос. – Я помогу…

- Уйди из моего дома, дрянь, и больше не смей даже ногу на порог ставить, - едва начав нормально дышать, прошипела женщина. – Тони, малыш, ты сможешь доставить нас в клинику Мунго? – посмотрела она на сына, полностью игнорируя Розалину. Долохов же метнул на девушку такой взгляд, что желание спорить у нее исчезло моментально, уступив вине перед ним и желанию побыстрее исчезнуть… Розалина трансгрессировала, а вскоре Николас был доставлен в клинику, где врачам почти чудом удалось спасти ему жизнь. Вот только надолго ли, никто не мог предсказать – сообщив, что жить он будет, колдомедик шепнул Антонину, что из больницы Николас вряд ли выйдет быстро. Однако надеяться Долоховым еще ничто и никто не запрещало…

Отведя мать домой и уложив ее отдыхать, успокоив, что отец вот-вот поправится, Антонин ушел из дома, не в силах находиться сейчас в показавшихся после ее визита душными стенах.