Игра королей

— Разведись мы сейчас, и остолопы решат, что ты застукал меня в постели с Константином и не намерен это терпеть. Странное поведение для царедворца, но вполне естественное для боевого офицера. Это что касается одной половины придурков. Вторая же будет твердокаменно уверена в том, что я собираюсь запрыгнуть в эту самую постель, и не хочу ставить тебя под удар. Чертовски благородно с моей стороны, не так ли?! В любом случае, соответчиком общественное мнение выставит его высочество. И это накануне вероятного восшествия на престол. Конечно, ложечки со временем найдутся, но осадочек-то останется. Кот наш друг, Никита. Друзей не подставляют.

Корсаков с силой потер лицо ладонями, поднял голову, нахмурился было, но тут же усмехнулся.

— Черт тебя побери, радость моя. Опять ты права.

— Что, так и не привык? И это за одиннадцать лет? Ты меня удивляешь, адмирал.

— Ты меня тоже, каперанг. Причем всю дорогу. Ладно, пролетели. Проводишь меня завтра?

— Конечно. — Теплая улыбка преобразила лицо венчанной жены, сделав его вдруг почти красивым. — Ты только смотри, не задерживайся там особенно. Учебный год начнется меньше чем через полтора месяца. Парни не поймут.

— Парни все поймут, — ухмыляясь, возразил Никита. — У нас с тобой на редкость правильные парни. Но к началу учебного года я непременно вернусь. Что там передавать-то, собственно? В крыле полный порядок, а если где чего и было, Капитон наверняка всем хвоста накрутил. По самые уши.

В вице-адмирале Дубинине действительно сомневаться не приходилось. Теперь, когда Никиту переводили в Адмиралтейство, именно Капитон Анатольевич принимал под свою руку Четвертое крыло Экспедиционного флота. Давний друг семьи и по совместительству крестный Егора несколько засиделся на посту командира «Мининской» эскадры, но игра определенно стоила свеч. И свежеиспеченный глава одного из адмиралтейских Управлений с легким сердцем вручал бразды правления однокашнику. Знал — Дубинин не подведет.

— Кстати, если ты забыла, Константин приглашал нас сегодня на посидеть. Хочет увидеться со мной перед отлетом. И с тобой парой слов перекинуться в неформальной обстановке. Поедешь или извиниться за тебя?

— Конечно, поеду. За тобой глаз да глаз нужен, так что одного точно не отпущу. Опять наберешься, а мне тебя потом на второй этаж тащить? И будить завтра перед вылетом? Не дождешься!

Гладкие отполированные грани двух кубиков перекатываются в сложенных лодочкой ладонях, ласкают кожу прохладными прикосновениями. Главное в этом деле — правильно угадать момент, когда следует отпустить их на свободу, и тогда все получится. Кажется, пора. Да. Сейчас. Бросок! Кости разлетаются по натертой лимонным воском поверхности стола в кабинете и замирают.

Древнему и довольно своеобразному способу упорядочивать мысли и находить ответы на несформулированные еще вопросы Мэри научил Никита. Он же и подарил ей пару костей, костей в прямом смысле этого слова: ее комплект был сделан из слоновой кости. Где и раздобыл-то?

Ответным даром жены стали заказанные на Бельтайне кубики из вейвита. Корсаков, по его собственным словам, приноравливался к ним довольно долго, но со временем привык так, что таскал с собой повсюду. С корабля на корабль. С Кремля на эскадру. Из дому на заседания Совета, на которых, пусть в силу обстоятельств и нечасто, но бывал. Даже на светские приемы. Во всяком случае, однажды Мэри застала супруга за разглядыванием кубиков, лежащих на подоконнике бальной залы Офицерского Собрания.

И что тут у нас? Один и один… что ж, все правильно. Один мужчина, одна женщина, а пара не получилась. Не получилась пара, хоть ты тресни. Так бывает: люди встречаются, сходятся… а потом понимают, что не могут быть семьей. Даже любовниками не могут, даже просто спать в одной постели — и то в тягость. Тем, до кого это доходит сразу или хотя бы быстро, можно только позавидовать. К сожалению, таких меньшинство, и граф и графиня Корсаковы к этому меньшинству не принадлежат. Они сообразили поздно. После свадьбы, после рождения троих детей.

Разговор четыре года назад получился тот еще. Кит, и без того чувствовавший себя не в своей тарелке, был неприятно удивлен тем, что жена, оказывается, была в курсе происходящего. Не в деталях, конечно, но само существование любовницы тайной для нее не являлось. Более того, если и задевало, то не слишком. Она не идеал, семья не тюрьма, если Никите чего-то не хватает, логично, что он пытается найти это где-то еще. Правда, она не думала, что дело зашло так далеко, что потребовалось объяснение с супругой. Что ж, значит, следует подумать о выходе из положения с минимальными потерями. Вариантов два. Можно развестись, хотя это и ударит, причем весьма серьезно, и по ним самим, и по детям. А можно и не разводиться — при условии соблюдения видимых приличий, естественно. Я тебя прикрою, поскольку, сам понимаешь, объектом жалости становиться не хочу. Давай думать, проблема-то непростая…