Игра королев. Женщины, которые изменили историю Европы

Наверное, никто особенно не верил его словам. Приятель Франциска, любитель приключений придворный Флеранже, рассказывал, что Франциск говорил ему: «Если люди не слишком врут, то я знаю, что у короля с королевой нет возможности иметь детей». Однако существовали другие основания для беспокойства. Как зять и предполагаемый наследник короля, Франциск возглавлял свиту, встречавшую Марию Тюдор, и сыграл главную роль в рыцарских состязаниях в ее честь. Он наладил прекрасные отношения со своей красивой девятнадцатилетней новой родственницей. Вскоре Луизу стали предупреждать, чтобы она внимательно присматривала за сыном, а то как бы он сам не породил мальчика на свой престол. Однако тревогам Луизы не суждено было затянуться.

По словам Флеранже, в народе говорили, что король Англии прислал французскому королю молодую кобылу, чтобы она загнала его в рай или в ад. Толки оказались точны до пророчества. Меньше чем через три месяца после бракосочетания Марии Тюдор, 1 января 1515 года, ее супруг Людовик XII скончался.

Флеранже описывал, как новый Франциск I надел траурную одежду и «поспешил во дворец, чтобы сообщить об этом всем господам и дамам королевства, в особенности своей матери мадам Луизе. Это был прекрасный новогодний подарок, должен сказать…». Луиза записала: «В первый день января я потеряла мужа, и в первый же день января мой сын стал королем Франции».

Формально оставалось неясным, является ли Франциск королем, пока не выяснится, не беременна ли Мария Тюдор. Однако принцип «король мертв – да здравствует король» восторжествовал, тем более что никто не верил в вероятность появления ребенка, рожденного после смерти отца. Официальный период траура сократили, и в конце месяца Франциска короновали.

Новой французской династии Мария Тюдор, вдова прежнего короля, была не нужна. Однако Мария найдет собственное решение; еще одна сестра Тюдора приготовилась поставить чувство выше политики. Вулси с самых первых дней ее вдовства настойчиво предупреждал ее не обращать внимания на новые «брачные предложения», которые могут ей поступать. «Я уверяю, что мой брат-король и вы не заметите за мной такого ребячества», – негодующе ответила она из своего вдовьего уединения.

Однако «предложения» были, и немало. Ходили слухи о герцоге Лотарингском; о том, что сам Франциск отказался от Клод, чтобы жениться на ней; о ее брате, который создает другой зарубежный союз, на сей раз с Габсбургами, с помощью ее руки. Возможно, именно такие слухи, а также понимание, что споры по поводу ее приданого в значительной степени определят ее будущее, если будут происходить между двумя королями, привели Марию Тюдор к решению действовать.

Перед отъездом из Англии Мария добилась от брата неофициального обещания, что если она выйдет замуж за пожилого короля Людовика, то сможет сама выбрать себе следующего мужа. Причем она знала, на кого падет ее выбор. Чарльз Брэндон сопровождал ее во Францию; в январе его отправили вести переговоры о ее возвращении в Англию. Уже существовало общепризнанное влечение пары друг к другу, и когда Брэндон приехал, Мария послала за ним. «Я никогда не видел, чтобы женщина так рыдала, – впоследствии писал Брэндон, оправдываясь перед Вулси 5 марта. – Королева никак не давала мне покоя, пока я не пообещал жениться на ней. По правде говоря, я охотно женился и возлег с ней».

Это было больше чем lèse-majesté (оскорбление величества), однако пара могла рассчитывать на некоторую защиту от французов, для которых их брак являлся удобным способом и избавиться от расходов на вдовствующую королеву, постоянно живущую во Франции, и не допустить использования ее для скрепления какого-то нежелательного политического альянса. Для брата Марии Генриха ситуация выглядела иначе. Однако даже он не был слишком разгневан, чтобы не умиротвориться обещанием пары передать ему приданое Марии и имущество, полученное ею в результате брака с королем. (К ярости Франциска, она подсластила сделку, контрабандой переправив брату в Англию потрясающий брильянт «Зерцало Неаполя».) По возвращении домой ее брачный союз подтвердили публичной английской церемонией, и Мария Тюдор посвятила себя домашней жизни. Многие из ее английских фрейлин вернулись с ней домой, а Анна Болейн (возможно, поскольку так хорошо выучила французский язык) осталась во Франции[30]. В первые дни своего пребывания во Франции Анна стала (если верить последующим рассказам) свидетельницей краткой связи своей сестры Марии с чувственным Франциском, а также собственными глазами наблюдала пагубное воздействие этой связи на репутацию Марии Болейн. Уроки любви и опасности, которым они подвергают женщин, сыпались со всех сторон.