Игра королев. Женщины, которые изменили историю Европы

Не все женщины королевских кровей выбрали бы будущее Марии Тюдор. Луиза Савойская спокойно отметила в дневнике, что Мария в последний день марта вышла замуж за Брэндона, «человека низкого происхождения». Наверное, по натуре Луиза имела больше общего с Маргаритой Австрийской. Она тоже могла подтвердить привлекательность Брэндона, но встретила предложение о таком беззаконном браке по любви с полным непониманием, как нечто, писала она Максимилиану, настолько глупое, что такая идея никогда не пришла бы ей в голову.

Луиза Савойская в свои почти 40 была еще в полном расцвете сил, когда ее сын Франциск I унаследовал французский трон. С самого начала кажется, что дела управления (по крайней мере, на первых этапах правления Франциска) были в одинаковой степени заботой и матери, и сына. Выражение «Лучший друг мальчика – его мать» могло бы быть лозунгом первых монархов Нового времени. Англия не так давно знала двух молодым правителей – Эдуарда IV и Генриха VII, которые относились к своим матерям как к руководителям (и в отличие от этих двоих, Франциску не пришлось сражаться за свою корону).

После утверждения главных государственных должностных лиц (зять Франциска Алансон, муж его сестры Маргариты, был объявлен вторым человеком в государстве, а Бонниве – адмиралом Франции) несколько доверенных чиновников Луизы тоже заняли важные места. Ей самой пожаловали владения – герцогства Ангулем и Анжу, графства Мен и Бофорт, а также поместье Амбуаз, и она стала чрезвычайно состоятельной.

Не забыли и прежнюю наставницу французской королевской семьи Анну де Божё. Ее зятя герцога де Бурбона сделали констеблем Франции. Это назначение будет иметь последствия, поскольку в результате объединения собственных земель Бурбона с владениями дочери Анны Сюзанны, которые ей полагались в качестве приданого, появилась огромная и потенциально спорная территория прямо в центре Франции. Анна, как и Луиза с Маргаритой, но в отличие от жены Франциска, беременной Клод, сопровождала Франциска на коронацию в Реймс.

Луиза Савойская записала в дневнике:

В день Обращения святого апостола Павла 1515 года моего сына миропомазали и рукоположили в церкви Реймса. За это я благодарю Божественную Милость, которая щедро вознаградила меня за все несчастья и стеснения, павшие на меня в детстве и в расцвете юности. Смирение было постоянно со мной, и Терпение тоже никогда не оставляло меня.

Ее смирение замечали не все. Чарльз Брэндон писал о Луизе Генриху VIII: «Именно она всем управляет, и, похоже, неплохо, поскольку я никогда не видел такой женщины, как она, и по уму, и по достоинству. Она играет важную роль во всех делах своего сына короля».

Венецианский посланник спрашивал бывалого маршала Тривульцио, кто реально правит на земле, кто контролирует короля? Тот ответил, что Луиза Савойская «претендует на управление всеми делами, не позволяя королю действовать без ее согласия… именно его мать с мадам де Бурбон [все еще деятельной Анной де Божё] и Буази [бывший наставник Франциска, брат Бонниве] реально всем управляют. Очень жаль видеть его под женским каблуком. Однако чего же можно ожидать при таком его образе жизни? Он не поднимается из постели почти до полудня. Потом одевшись и прослушав мессу, идет прямо на обед. Отобедав, сразу удаляется к своей матери. Затем, проведя некоторое время с советом, король отдается развлечениям, которые не заканчиваются до самого ужина».

Теперь венецианцы знали, с кем иметь дело. «Прославленнейшая мать наихристианнейшего короля» вскоре заверяла венецианцев, что ее сын будет «лучшим и самым надежным другом» в истории их города.

За год до вступления ее сына на престол Луиза Савойская была в Блуа, когда обрушился потолок ее комнаты. «Я сочла это знаком, что всему этому дому предназначено лечь на мои плечи, – писала она впоследствии в дневнике, – что Бог назначил меня заботиться о нем». Однако во многих отношениях это станет для Луизы не только благоприятной возможностью, но и бременем. Венецианский посол добавил, что мать Франциска «всю свою энергию направляет на накопление денег», такая слава прилипнет к Луизе. Правда, возможно, подобное поведение было следствием того, что один писатель назвал скупостью по соображениям безопасности; нечто объединяющее Луизу с матерью Генриха VII леди Маргаритой Бофорт. Однако Генрих разделял скупость своей матери, тогда как Луиза столкнулась с весьма реальной проблемой – ее сын щедро тратил деньги, в особенности на дорогостоящую страсть к войне.