Игра Ловца

Гора — и впрямь стоял у стены: безмолвный и беззвучный, утративший даже ту толику живого чувства, что осталась в нем после опытов Квиберна. Однако не эта странная неподвижность испугала Серсею: стены, озаренные фиолетовым светом, густо покрывали узоры, в точности повторяющие то, что она видела во сне. Уродливые многоугольники, начерченные красной жидкостью, которую Серсея опознала сразу, — также как женское тело, в изодранной одежде, простершееся посреди коридора, подобно изломанной кукле. Остекленевшие глаза Бернадетт смотрели в потолок, а на горле зияла страшная рана, сквозь которую проглядывали шейные позвонки. Крик, рвущийся из горла Серсеи, обернулся сдавленным хрипом, когда вновь раздался писклявый смех и на теле мертвой служанки, словно соткавшись из воздуха, появилась безобразная тварь. Больше всего она напоминала огромную, величиной с кошку крысу, но мордочка его походила на болезненно сморщенное человеческое лицо, снизу и по бокам обрамленное короткой шерсткой. Заметив Серсею, тварь оскалилась в мерзкой ухмылке и разразилась очередным смехом. Но именно это и привела королеву в чувство: сковавший ее страх уступил место гневу и Серсея, размахнувшись, что есть силы, запустила в маленькое чудовище пустым кувшином. Тварь, не ожидавшая подобного, не успела увернуться и гнусное хихиканье сменилось громким визгом. Спрыгнув с трупа, крысоподобное отродье, со злобным писком устремилось к попятившейся Серсее.

— Перестань, Дженкин, — за спиной Серсеи раздался скрипучий голос, — разве так себя ведут перед лицом королевы? Вернись на место!

Уродливое личико исказилось в злобной гримасе, однако тварь послушно вернулась к трупу Бернадетт. Серсея обернулась — и почувствовала, как ее захлестывает волна нового, еще более сильного страха. Перед ней стояла сгорбленная фигура, закутанная в темно-коричневый балахон. Высохшие, покрытые пятнами руки, сбросили грязный капюшон, и королева невольно вскрикнула, увидев лицо являвшееся ей сегодня во сне.

— Не бойтесь, Ваше Величество, — прошамкала старуха, — я не причиню вам зла. Простите за вашу служанку: Дженкин проголодался, пока мы добирались сюда, а когда он долго не ест, то быстро забывает о хороших манерах. Да и там, откуда мы прибыли негде было им научиться.

Позади слышалось довольное попискиванье и жадное чавканье. Серсея рискнула обернуться и увидела, как бурая тварь, отрывает кусочки мяса с грудей Бернадетт, запихивая их в пасть передними лапками, до омерзения напоминающими миниатюрные человеческие руки.

— Не беспокойся об этой девке, — продолжала старуха, — таких как она, ты найдешь еще сотни. От меня с Дженкиным тебе будет намного больше пользы.

Разговор принял оборот, пришедшийся Серсее больше по нраву. Жаль, конечно, верную служанку, но старая ведьма права — таких как она, найдется много в отличие от… Серсея бросила быстрый взгляд на Гору — тот стоял неподвижно, словно статуя, но все же в нем угадывались некие проблески жизни.

— С ним все в порядке, — успокоила ее старуха, — Дженкин не убивает больше чем необходимо. Я пришла договариваться, а не враждовать.

— Договариваться, — Серсея выдавила презрительную усмешку, — о чем?

— Много о чем, — усмехнулась в ответ старуха, — мне доступны великие силы, но и я и Дженкин — лишь предтечи Того, кто готовит свое пришествие в этот мир. Того, кто может повергнуть в прах всех твоих врагов, включая тех, кто ныне именует себя твоими союзниками.

— Звучит заманчиво, — вымученно улыбнулась Серсея, — но за эти годы я получила слишком много обещаний — и иные из них даже были выполнены, вот только цена меня не больше устраивает. Чего же потребует тот, о ком ты говоришь и кто он вообще? И кто ты и это…  — она брезгливо осмотрела перепачканную кровью тварь, продолжавшую терзать труп Бернадетт.

— От тебя не потребуют ничего из того, что не было бы тебе по силам, — заверила ее ведьма, — и что не было бы тебе знакомо. Имя Того, о ком я говорю, ты узнаешь позже, ну, а мы можем представиться прямо сейчас. Моего питомца, как я уже говорила, зовут Дженкин, иногда его называют Бурым Дженкиным. Меня же ты можешь называть Кецией, Кецией Мейсон.

Жаба

Давно уже Великий Чертог Винтерфелла не был столь полон народу. В центре внимания находилась Санса Старк: Королева Севера восседала на массивном каменном троне, облаченная в серо-голубое платье, расшитое узорами в виде чардрев. Багряные листья украшали и рукава накинутого поверх платья черного плаща с узором напоминающим одновременно клочки шерсти и рыбью чешую, совмещая гербы Старков и Талли. Рыжие волосы венчала стальная корона с воющими лютоволками. Такие же звери украшали и резные подлокотники, по которым нервно постукивали тонкие пальцы. Справа от нее в кресле-каталке сидел Бран — Верховный Септон внезапно объявился в Винтерфелле с месяц назад, никому не объяснив зачем он покинул столицу. Слева место пустовало — обычно его занимала Арья, когда навещала родню, однако сейчас она пребывала в Королевской Гавани.