Игра на двоих (СИ)

Комментарий к Глава 2 *La douleur passe, la beaut'e reste – Близким другом Огюста Ренуара являлся Анри Матисс, который был почти на 28 лет младше его. Когда О. Ренуар оказался из-за болезни, по сути, прикован к постели, А. Матисс навещал его каждый день. Ренуар, практически парализованный артритом, превозмогая боль, продолжал писать картины в своей студии. Однажды, наблюдая за тем, с какой болью даётся ему каждый мазок кисти, Матисс не выдержал и спросил: «Огюст, почему вы не оставите живопись, вы же так страдаете?» Ренуар ограничился лишь ответом: «La douleur passe, la beaut'e reste» (Боль проходит, а красота остаётся). И в этом был весь Ренуар, творивший до последнего вздоха.

**Oho, ja! – О, да!

Ja! – Да!

Nein! – Нет!

Greis – Cтарик

mein Bein – Моя нога

Der kleine ungeeignet Junge! Sie brauchen, um richtig zu versohlen! Aber Mach dir keine sorgen. Mama wird sanft sein. – Маленький негодный мальчишка! Тебя нужно как следует отшлепать! Но не волнуйся. Мамочка будет нежной.

====== Глава 3 ======

Больше! Просто чтобы было.

Я получил все, что хотел, и, разумеется, хочу еще.

Я заплатил, развлекайте меня.

Я хочу все больше, мне это нравится,

Поэтому я не могу все бросить, жду еще,

Хочу больше, я не знаю чего я хочу,

Но я знаю, что хочу еще больше.

Poets Of The Fall – More

Дженсен сидел в своей комнате и смотрел на картину. Красивая. Подвижные, легкие мазки, деревья фактурные и объемные, все полотно пронизано зноем и солнечным светом, фигуры – лишь размытые силуэты, как бывает в жаркие дни, когда от зноя окружающий мир плавится, стирая очертания и четкие контуры. Прекрасный образчик импрессионизма. Эклз медленно моргнул и перевел взгляд в окно. Уголок его губ медленно, как будто сам собой, приподнялся в улыбке. В животе что-то радостно подпрыгнуло, когда он вспомнил еще один прекрасный образчик.

Агент.

Дженсен соскучился по нему даже больше, чем ему казалось. Сильнее, чем готов был признаться. Как же ему не хватало этой игры! А сегодня… Господи! Сегодня было просто восхитительно! Находится с ним рядом, в одной комнате, лицом к лицу, говорить с ним, смотреть ему прямо в глаза и все-таки суметь уйти оттуда без наручников. Ну, не то чтобы уйти, но все же он здесь, в своей квартире и наручников на нем нет!

«Вот так, агент! Ты был хорош, но я был лучше!»

Падалеки отлично выдрессировал своих псов, они перекрыли все возможные пути из здания, так что Дженсену и его новому другу Ренуару пришлось задержаться. Он встал и подошел к окну, уставился невидящим взглядом на Центральный парк, и в его голове вновь ожили события сегодняшнего дня…

- Черт! – выругалась София.

- Что такое? – спросил Мэтт, плавно притормаживая, чтобы припарковаться поближе к входу.

- Федералы, – ответила София, кусая ноготок.

- Где? – Мэтт окинул взглядом крыльцо, попутно отводя ее руку ото рта. – С чего ты взяла, что это федералы? Может, просто мужики? Экскурсия какая-нибудь...

- Я видела там этого... Падалеки!

- Падалеки? – оживился Дженсен, сидящий сзади, и выглянул в окно.

- Ты ему сказал? – обернулась к нему София, и взгляд ее был очень недобрым.

- Почему я? – засмеялся Дженсен и поднял руки вверх. – Мы не друзья с ним. Думаешь, я мог проболтаться ему за кружкой пива?

- Думаешь, я не знаю, что ты постоянно шлешь ему записочки? – прищурилась девушка. – И что тебя хлебом не корми, дай только устроить с ним скачки?

- Ммм... скачки? – Дженсен поиграл бровями и пошло улыбнулся.

- Придурок, – прыснула София и покачала головой. – Что ж ты озабоченный такой?

- Мэтти, давай-ка, отъедь на пару кварталов, – Дженсен тоже усмехнулся. – Дайте мне минут двадцать, прежде чем войдете. Я пока там глаза помозолю, прощупаю ситуацию.

- Отложить не хочешь? – Мэтт глянул на него в зеркало заднего вида. – Может, не будем испытывать судьбу?

- Откладывать нельзя, зайчик, клиент ждет. И вообще, зря я, что ли, наряжался?

Мэтт переглянулся с Софией и повернул за угол соседнего здания.

Дженсен подкатился к галерее и в тысячный раз обругал жару и свой удушающий прикид, который больше напоминал орудие пыток. Грим и теплая одежда создавали ощущение микроволновки, в которую он залез добровольно, как последний мазохист. Усугублял пытку толстый плед, укутывающий ноги.

- Эй, сынок, – окликнул он довольно молодого парня, понизив голос до густого баса. – Помоги-ка колесоногому забраться на чертово крыльцо!

- Конечно, сэр, – подорвался парнишка.

Когда Дженсен оказался внутри, он с удовольствием вдохнул охлажденный кондиционером воздух и прокатился по главному залу, обогнул фонтан, оглядывая окружающие экспонаты – неплохая коллекция. Внезапно под колеса ему кинулась грузная тетка:

- Wo du gehst, du Arschloch?! Weisst du nicht ein M"adchen sehen*?

Дженсен не совсем понял, что именно она сказала, но уловил по интонациям, что отозвались о нем не особо лестно. Буркнув короткое извинение, он покатился дальше.