Игра на двоих (СИ)

— Привет, — сажусь напротив, и перед мной моментально возникает высокая кружка с чем-то дымящимся и пахнущим летними травами и тарелка с миниатюрными пирожными — шоколадными, ореховыми, фруктовыми. И так всегда. Мелларк не меняется. Странно, но его доброта уже давно перестала меня раздражать. С ним я не чувствую вины, как это было рядом с Примроуз. Все как-то естественно: он добрый, я злая. Мы разные, но это отнюдь не мешает нам общаться. В отличие от Китнисс, Пит пытается забыть не меня, Хеймитча и Эффи, но лишь повод, по которому мы познакомились. Он часто заходит ко мне и к моему напарнику, чтобы скрасить наши одинокие зимние вечера. Его родители и братья не захотели оставить пекарню, а потому парень живет в громадном доме совсем один. Иногда мне жаль его: я знаю, как страшно закрывать глаза по ночам в полном одиночестве после пережитого на Арене. Неловко спрашивать, как он с этим справляется. Захочет — расскажет сам.

Впервые за долгое время в нашем разговоре звучат слова «Голодные Игры» и «Капитолий». Давно мы не говорили так откровенно.

— Ты же понимаешь, что с началом Тура все вернется к тому, с чего начиналось?

— Что именно?

— Вам с Китнисс снова придется играть любовь. Мы все время будем на людях, и ни у кого из зрителей не должно возникнуть подозрения, что ваши чувства — фальшивка.

— А, это, — невесело усмехается Мелларк. — Я готов.

— Уверен?

— Я справлюсь, Эрика.

— В тебе я не сомневаюсь. А Китнисс?

— Не знаю, — честно признается парень. — Мы не разговариваем с того момента, как вернулись в Дистрикт после Игр.

— Ясно, — мрачно подытоживаю я. — Ладно, поговорим с ней перед самым началом. Она должна понимать, как это важно.

— Мы не подведем вас. Вы слишком много сделали для нас обоих, и если что-то случится, под ударом окажемся не только мы.

— Думал бы в первую очередь о себе, парень, — тихо ворчу я, заталкивая поглубже в глотку слова сожаления, готовые сорваться с языка.

Если бы он знал… Возненавидел бы? Или улыбнулся и сказал бы, что все в порядке?

— Я думаю обо всех, — смеется Пит. — Перед Капитолием и Сноу мы все — команда. Одно целое.

— Одно целое, — мой голос прокатывается эхом по пустым комнатам.

Наш разговор прерывается прибытием Порции и ее помощников. Не желая помешать превращению Мелларка в красавца, по которому будет сходить с ума женская половина Капитолия от двенадцати до ста двенадцати лет, накидываю на плечи пальто и незаметно ухожу. Хеймитч обнаруживается в гостиной. Сидит в кресле с книгой в одной руке и бутылкой в другой. Уже отработанным жестом отбираю у него алкоголь и вышвыриваю сосуд в окно. Звон разбившегося — льда? стекла? — отдается болью в голове.

— Ну и что, по-твоему, будет с моим садом весной?

— Ничего не будет. У тебя даже деревья давно спились, — хмуро парирую я. — Их нет смысла поливать ничем, кроме спирта, — вянут и засыхают моментально.

Напарник криво усмехается и, покачиваясь, идет в душ. Я проветриваю комнату, подбрасываю в камин пару деревяшек и иду домой переодеваться в подобающий случаю и крайне неподходящий погоде наряд. Мы с Хеймитчем выходим каждый из своего дома ровно за минуту до появления наших Победителей. Спускаемся по ступенькам, делаем еще три шага навстречу друг другу, киваем, поворачиваемся к камерам и застываем на месте — рядом, но не касаясь один другого даже кончиками пальцев. Мы под прицелом, нам нельзя выдать себя. Все внимание — на наших влюбленных. Мы прячемся за их спинами, словно актеры — за масками сыгранных ими ролей.

Приветливо махнув телезрителям и поздоровавшись с Цезарем, ждем выхода Китнисс и Пита. Девушка появляется в сопровождении Эффи, парень выходит из глубин дома в гордом одиночестве. Они едва замечают камеры, летя навстречу друг другу. Обнимаются и, оступившись, падают в снег. Недолго думая, Эвердин страстно целует Мелларка. Я навешиваю на лицо умиление, а мысли сами собой несутся вперед: значит, Бряк успела проинструктировать Китнисс, что Игры начинаются не в Капитолии, но прямо сейчас, за порогом родного дома. Все выглядит случайностью. Девушка заливается вполне правдоподобным румянцем и смотрит в объектив из-под смущенно опущенных ресниц, довольный парень помогает ей подняться с земли и крепко обнимает за талию.

Вам когда-нибудь хотелось узнать, что происходит на сцене после слов «Стоп! Снято!»? Поверьте, ничего хорошего. Китнисс моментально отшатывается от Пита, стряхнув раздраженным жестом его руку. Парень что-то тихо говорит ей в ответ, отчего на ее лице мелькает оттенок вины и уже не притворное смущение. Она нервничает больше обычного. На какую-то долю секунды это кажется мне странным, но я списываю ее поведение на мандраж перед началом Тура. Эффи собирает всех — разве что не пересчитывая по головам, — чтобы ехать на вокзал. В этом году празднества в родном Дистрикте не будет. Видимо, Сноу посчитал это слишком большой честью для Богом забытой деревни под названием Шлак.