Игра на двоих (СИ)

— Ну предложи что-нибудь, — пожимает плечами парень.

Однако самое дельное, хоть и неожиданное, предложение выдвигает Китнисс, которая во время наших последних дискуссий все больше отмалчивалась и лишь покорно кивала на каждое указание, что давали я и Хеймитч.

— Мы можем пожениться.

— Очень смешно!

— Я не шучу. Сам же сказал: этот поезд — вся наша жизнь. Рано или поздно это произойдет. Лучше сразу.

Тон, которым она говорит все это, больше похож на просьбу заключенного казнить его быстро и без боли. Поверив, что Эвердин говорит серьезно, ментор откидывается на спинку дивана и громко смеется:

— Эффект, конечно, будет мощный. Сильнее, чем от ваших речей.

Мелларк кивает, выражая согласие, и уходит, не сказав ни слова никому, даже своей невесте.

Цезарь пищит от восторга, зрители рыдают от счастья: Пит только сделал Китнисс предложение в прямом эфире, на глазах у всего Панема. Девушка краснеет от смущения и нетерпеливым жестом протягивает парню руку, чтобы тот поскорее надел ей на палец кольцо. Тонкий золотой ободок сверкает солнцем в свете софитов, а крупный бриллиант идеальной формы и огранки переливается всеми цветами радуги.

Праздник года. Чествование Победителей и празднование их неожиданно-долгожданной помолвки. Тур, начавшийся в долинах Дистрикта-12 находит свое завершение в Президентском Дворце в Капитолии. Эффи выстраивает нас цепочкой и раздает последние указания. Сначала идет она — вся такая нарядная, в пышном платье и с неувядающей улыбкой на разукрашенном лице. Командир нашей маленькой армии. Следом — Китнисс и Пит. Она в роскошном платье, стилизованном под оперение птицы, он — в солидном черном смокинге с пуговицами из чистого золота. Девушке — быть вежливой и не уничтожать взглядом каждого встречного капитолийца. Парню — держать невесту за руку и целовать ее, как только появятся камеры. Замыкаем шествие я и Хеймитч. Ему следует отвечать на самые глупые вопросы самых назойливых журналистов, мне — выбирать «сливки сливок» капитолийского общества и знакомить с ними Победителей.

Новые знакомства, старые друзья. Приятная беседа, звон хрустальных бокалов, полных пены от шампанского, ужин, где одно блюдо экзотичнее другого, медленные танцы. Примерно через пару часов Эффи наконец видит, что все идет как надо, и расслабляется. Заметив это, Хеймитч моментально оставляет в сторону графин с вином и делает вид, что приглашает меня потанцевать.

— Хочу тебя кое с кем познакомить, — шепчет он, пока мы пробираемся в толпе гостей в противоположный конец зала.

— Еще один старый друг?

— Вроде того. На первый взгляд ничем не примечательная личность, но если взглянуть глубже, увидишь что-то интересное, — ухмыляется напарник.

Невысокий плотный мужчина с едва заметной проседью на висках уже ждет нас. Губы-ниточки растянуты в приветливой улыбке.

— Знакомься, Эрика. Плутарх Хевенсби, новый Главный Распорядитель Голодных Игр.

Мы раскланиваемся, и он приглашает меня на танец. Выходим на середину зала и присоединяемся к другим танцующим парам. Обернувшись, ловлю взгляд Хеймитча. В нем отражается такая гамма эмоций, что на какое-то мгновение мне становится страшно и я едва заметно качаю головой. Не надо, Хейм. Вдруг кто-нибудь заметит? У нас и так хватает проблем, зачем самим подставляться под удар? Эбернети понимает мой страх и, кивнув, неохотно отворачивается.

Хевенсби не замечает ничего и никого вокруг. Его тяжелая рука сдавливает мое плечо. Он ненамного выше меня, но я отчего-то кажусь самой себе крошечной по сравнению с ним. Мы мило разговариваем на отвлеченные темы. Мужчина припоминает, как увидел меня впервые на показе навыков перед Играми. «Вы застали нас врасплох, мисс Роу», — лукаво улыбается он. «Я не в имела в виду ничего особенного», — спокойно отвечаю я. — «Если вас так испугало простое число, это ваши проблемы. Возможно, вы видите в нем нечто иное». Хевенсби смеется. Наклонившись ко мне в очередном повороте, шепчет «Возможно, однажды я даже покажу вам, что именно вижу в нем». Это настораживает. Что он сделает? Сотрет меня с лица Земли так же, как Сноу — Дистрикт-13?

— Так почему вы здесь?

— У меня обязательно должна быть причина?

— Она есть у каждого, кто впускает в свою жизнь Голодные Игры.

— И в чем же ваша?

— Сначала вы, — несмотря на серьезный разговор, из горла вырывается смех.

Мы спорим ни о чем, и это забавно.

— А я доброволец. Как Китнисс Эвердин.

— Значит, у вас еще больше причин быть здесь.

— Может, и так.

Между нами повисает молчание. Мы продолжаем двигаться в такт музыке, но ни говорим друг другу ни слова. Я раздумываю над его словами, он все так же улыбается и пристально смотрит мне в глаза, словно старается передать какую-то мысль, которую нельзя высказать вслух.

— Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему Хеймитч решил познакомить вас со мной? Вы больше не участник Игр и уж точно не тот ментор, который будет умолять Распорядителя не убивать его трибута, так что наши пути вряд ли пересекутся.