Игра на эшафоте

– Не вините себя в том, что не зависело от вас. Король решил взять его к себе по собственной воле. Позже он написал мне, велел не вмешиваться в жизнь моего сына. Запретил видеться с ним. В первый раз я увидел Райгарда после взятия Малгарда, король был этим недоволен.

– Но… тогда… Айварих что-то задумал, – неуверенно начала Катрейна. – Это всё неспроста. Он знает, кто мать Райгарда, и всё равно пригласил его? Господи, он хочет погубить мальчика! Ноэль, необходимо выяснить, в чём дело! Не позволь Айвариху уничтожить одного из Кройдомов!

Почему Ноэль смотрит на неё с удивлением? Ах, да, Рик же бастард. Ну и что? Он – истинный Кройдом, и Катрейна любит его не меньше… Да, не меньше Дайруса. Эти двое мальчиков – всё, что осталось от когда-то большого рода. Пусть Господь сохранит им жизнь! Где-то в мозгу мелькнула мысль попросить у Бога вернуть им трон, но Катрейна побоялась, что такую просьбу Там примут за предательство. Пусть Айварих развёлся с ней – по законам Божеским, как сказал Ноэль, он до сих пор её муж.

***

Самайя с трудом подавила улыбку, сложила записку, переданную Димом, и спрятала её под лиф платья. Протянув Тории приготовленный служанкой лимонад – королеву от волнения мучила жажда – Самайя выскользнула из комнаты, где Тория Иглсуд переодевалась перед приёмом послов из Барундии. Поговаривали, что они прибыли ещё раз обсудить брак Алексарха и Марции.

Тория с утра чувствовала себя не слишком хорошо: её тошнило, кружилась голова и ныл желудок. Две служанки суетились вокруг, норовя позвать Карла, однако Тория мысли не допускала о том, чтобы отказаться от приёма. Послы означали признание её брака со стороны Барундии. По крайней мере, Айварих сказал, что иначе вышвырнет их прочь. Неужели гордая Маэрина признает, что её сестра больше не королева? Самайя битый час выслушивала злые насмешки Тории по этому поводу – она словно забыла, что Самайя служила Катрейне. Или не забыла и хотела уязвить фрейлину, навязанную ей супругом? Заметила ли королева интерес Айвариха к ней? По мнению Самайи, вряд ли, тем более, что этот интерес куда-то пропал: король уделял ей внимания не больше, чем собачке Тории. К счастью, Тория отвлеклась на одевание и тоже забыла о фрейлине.

Самайя с Димом пересекли Дворцовую площадь, смешавшись с толпой людей, сновавших туда-сюда по Разъезжей улице. Здесь всегда было полно народа, никто ни на кого не обращал внимания. Самайя нетерпеливо завертела головой в поисках автора записки.

Отец Рика ждал возле Бронзовых ворот, где, как всегда, стоял грохот от повозок, которые прибыли с грузами из гавани и теперь пытались разойтись на узком пятачке земли. Грязные дома стояли впритык на покрытой нечистотами улице, так что эти манёвры требовали сноровки и наглости. Возницы, купцы, городские стражники и нищие ругались на чём свет стоит или спорили по поводу пошлин, взяток да украденной мелочи.

Ноэль Сиверс сам нашёл её в этой толпе и утащил на кривую боковую улочку, где пряталась известная в городе харчевня с публичным домом. Вывески и названия она не имела, в отличие от других подобных заведений, раскиданных по соседству. Дим прищурился и сжал губы. Самайя понимала почему. Рик не советовал ей заглядывать в те края, когда они гуляли по Нортхеду. Кажется, Ноэль сам не понимал, где они находятся. Самайя заметила, что отец Рика обеспокоен, а его одежда в беспорядке. Конь Ноэля был привязан тут же у поилки и выглядел изрядно уставшим. Дим остался возле лошади, Самайя и Ноэль отошли в сторону.

– Благодарю, что пришли, Самайя.

– Вы видели королеву Катрейну?

– Что? Да… Да, я от неё. Мы обсуждали… Самайя, у меня нет времени. Мой сын уехал с Алексархом и вернётся неизвестно когда. Вы что-нибудь знаете об этом?

– Они уехали по приказу короля на юг, я точно не знаю, когда вернутся.

На юге, в Нугардской области, новую веру приняли далеко не все, стычки её противников и сторонников приняли ожесточённый характер. Айварих отправил Алексарха разбираться с этим, как подозревал Алекс, исключительно ради того, чтобы посмотреть, сможет ли сын делом доказать верность отцу.

Ноэль помрачнел, глядя по сторонам.

– Господин Сиверс, мне нельзя уходить надолго. Скоро приём, король приказал мне быть там. Если я могу что-то сделать…

– Сделать? – Ноэль словно её не слышал.

– Да, я могу помочь?

– Самайя… Вы не передадите Райгарду письмо от меня, как только он вернётся?

– Конечно, – она кивнула, стараясь говорить кратко. – Где письмо?

– Письмо? Я его напишу.

Ноэль скрылся в кабаке, откуда вскоре вышел в сопровождении полуголой девицы. Он отмахивался от неё и в конце концов бросил серебряную монету, которую она ловко ухватила на лету. Самайя делала вид, что её тут нет, уткнувшись в шею лошади и жалея, что нет возможности поговорить с Ноэлем подробнее. Она осознала, что скучала по нему, несмотря на краткое знакомство.

Письмо Самайя спрятала вместе с запиской, в которой Ноэль просил её прийти к Бронзовым воротам. Она не знала, что случилось, и не решилась спросить.