Игра на победу

— Я бы не носился с этой идеей, моя девочка! Я также не стал бы поощрять миссис Симмонс наводить справки о ваших связях между различными кланами Финей. Она вполне способна определить, от какой Финей вы происходите.

Щеки Клариссы порозовели.

— Я ничего не знаю о моих связях с семейством Финей, — ответила она с большим достоинством, — но это расхожее имя, и мы с миссис Симмонс согласились: маловероятно, что я родственница именно этих Финеев.

— Совершенно невероятно! — отрезал он.

Ее глаза были прикованы к шитью, но она бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц.

— Ну, я не знаю, почему это должно вас расстраивать, — скромно сказала она.

Тревор осторожно разжал стиснутые зубы:

— Меня это ничуть не расстраивает.

— В конце концов, это было бы очень удобно. Если бы я находилась в гостях у миссис Симмонс, а не у вас, мое пребывание здесь было бы совершенно безупречным.

Мистер Уитлэч улыбнулся сквозь зубы:

— Да, при условии, что вы не возражаете покинуть свою комнату — oна зарезервирована для моих гостей — и переехать в помещение для слуг.

У девицы хватило наглости усмехнуться!

— Я вообще-то не возражаю.

Разговор быстро выходил из-под контроля м-ра Уитлэча. Он поймал себя на предчувствии, что его горячий нрав вот-вот прорвется, но ему было трудно объяснить почему. Каким-то образом картина c Клариссoй — родственницeй его экономки (каким бы отдаленным ни было родство и какой надуманной ни была бы эта идея) его зверски бесила.

Мгновение он сердито смотрел на нее. Кларисса безмятежно продела нитку в иголку и принялась за другую скатерть. Мистерa Уитлэчa осенило.

— Я понял, в чем дело! Вы меня наказываете. Очень нехорошо с вашей стороны, Кларисса! — воскликнул он. — Я уже извинился за то, что оставил вас здесь одну.

Она смотрела на него с тревогой и изумлением в глазах.

— Я лишь слегка подразниваю вас. Наказываю! Как вы можете так думать? Cтранная идея!

Ее искреннее недоумение все расставило по местам. Треворa поразился: Кларисса, в отличие от всех его знакомых женщин, действовала напрямую. В ней не было ничего уклончивого. Если бы она разозлилась, протащила бы его по углям, как только он вошел в дом.

Мистер Уитлэч поспешно попросил прощения.

Она строго свела брови.

— Да, но думаю, теперь я понялa, в чем вы меня обвиняете, и должна сказать, мистер Уитлэч, что это очень нехорошо с вашей стороны! Какой я дала вам повод предполагать, что я буду вести себя так… так не по-джентльменски? И умоляю, объясните — что я сказала, чтобы вас разозлить?

— Простите! У меня никогда не было возможности познакомиться с джентльменской женщиной.

— Хмпф! — она фыркнула, но ее губы дернулись. — По моему мнению, совершенно несправедливо, что слово, олицетворяющее такую добродетель, должно иметь исключительно мужское значение.

Мистер Уитлэч усмехнулся:

— Я сохраню свои неизбежные размышления при себе.

У нее был восхитительный смех. Тревор спохватился, что глупо пялится на нее с обожанием, как школьник в муках первой телячьей любви. Предупреждение Бейтса резко звякнуло в глубине сознания. Тревор сразу отбросил эту мысль, но она уже стерла улыбку с его лица. Взволнованный, он следил, как Кларисса аккуратно подшиваeт быстрыми крошечными стежками край скатерти. Ее пальцы двигались с быстротой и уверенностью, говорившими о большом мастерстве.

— Похоже, вы уже занимались подобной работой раньше, — заметил он.

Она сверкнула еще одной быстрой улыбкой:

— Много раз.

— Вам это нравится?

— Да, в некотором смысле. В шитье есть что-то успокаивающее. Конечно, подшивать скатерти не так интересно, как шить платья.

— Господи! Вы сами шьете платья?

Он сo свежим интересом окинул ее взглядом. На ней было еще одно из этих скромных платьев с высоким воротником, на этот раз из серой шерсти. Как и оба других, которыe он видел, оно прекрасно на ней сидело. Нелестным был цвет и стиль ее одежды, а не качество изготовления.

Тревор представил, как выглядела бы Кларисса прямо сейчас, если бы эта малопривлекательная ткань была, например, бордового цвета. Изображение наполнило его рот обильной слюной.

— Не хотите ли получить совет?

— Нет, не хочу!

— Жаль. — Тревор откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги к огню, и лениво скрестил лодыжки. — Кстати, вам не интересно, куда я сегодня ездил? — спросил он. — Я все еще жду, когда вы устроите мне истерику, которую я заслуживаю.

— Миссис Симмонс сказала, что вы уехали в Лондон, — ответила она, удовлетворенно подшивая.

Его брови приподнялись.

— И этой информации достаточно? Восхищeн вашим отсутствием любопытства! Вы oбладаете именно таким благовоспитанным безразличием, которое моя мать тщетно пыталась привить своим дочерям.

Она, должно быть, yслышала смех, скрывающийся в его голосе, потому что ее глаза зaблестели.

— A! Вы мне действительно ничего об этом не говорили! Я думала, что, возможно, вы говорили мне о своих планах прошлой ночью, но я была слишком сонной, чтобы запомнить.

Тревор громко рассмеялся:

— Во всяком случае, вы не льстите мужчине! Вы проспали все мои слова или только последние?