Игра на слух

Эрик растолкал меня ровно в восемь — не пинками, правда, но довольно решительно. Я ворчал и отругивался, но — делать нечего — встал. Наши оказались уже на ногах, и из всей честной компании только я не кипел от переизбытка энергии и не рвался в бой. Все же Камень укатал меня основательно, и больше всего мне хотелось заснуть суток на двое, как минимум. Но нереально — значит нереально, так что мы быстренько проглотили завтрак, уложили мешки, долили фляжки спиртом и вообще вооружились. После этого Эрик самолично добросил нас все на том же дельтаплане на какую-то затерянную в горах полосу, поближе к дороге на Волчий, и тут же улетел. Правда, «поближе» в горах — понятие весьма относительное, и на дорогу мы выбирались часа четыре, не меньше. Мне пришлось едва ли не хуже всех: то и дело припоминался вынужденный опыт скалолазания в Запределье…

Саму дорогу назвали так явно для красного словца — на самом деле это оказалась обычная караванная тропа, на которой две лошади с поклажей с трудом раэойдутся. Солнце пекло жутко, а ветер при этом так продувал, что чуть в пропасть не сносил, но это бы еще полбеды. Имперские войска и в самом деле оседлали перевал и теперь не собирались сидеть спокойно. Не прошли мы и пяти километров, как нас нагнал конный отряд сабель в двадцать с парой Чародеев на придачу, и командир тут же принялся учинять нам пристрастный допрос: кто мы, откуда, куда, зачем и т. д., и т. п… Мы с Диксом отпирались, ссылаясь на Орден, но орденцы при отряде сразу нам не поверили, и теперь нагло утверждали, что Чародеям в Гэлфосте делать нечего. Не знаю, чем бы все это кончилось, если б не вмешался Секретник: он просто, не говоря худого слова, полез за пазуху, извлек на свет божий круглую золотую блямбу и продемонстрировал ее командиру отряда, как желтую карточку на футбольном поле. После этого отношение к нам резко изменилось, командир как-то прижух, более того — нам по первому требованию предоставили четырех лошадей, и отряд поспешил исчезнуть из виду.

Причина такой перемены, естественно, меня заинтриговала, и я насел на Форгета, требуя показать мне непонятный предмет. После краткого препирательства он подчинился, и круглая блямба оказалась не чем-нибудь, а печатью Секретной Инквизиции с изображением короны на фоне скрещенных меча и факела. Далее последовал краткий, но весьма бурный скандальчик: мы втроем насели на бедного Секретника, уверяя его, что печать может пользу принести только в Империи, а если при ком-то из нас ее найдут в Гэлфосте или, что еще хуже, в степях — разбираться долго не будут, просто оттяпают голову всем, для вящего спокойствия. Форгет не сдавался, гулко бил себя в грудь и орал, что без этой печати он не лейтенант-Секретник, а неизвестно что. В результате я вышел из себя и в кратких, но сильных выражениях растолковал, что если эта вещица ему так дорога, то пусть он засунет ее куда хочет и идет в кучу разных мест, только без нас, и кто вообще тут начальник?! Это сработало: Секретник, все еще ворча, спрятал печать в камнях у дороги. Да, за ним глаз да глаз нужен — мало ли что он там еще припрятал… Хорошо хоть Дикса уламывать не пришлось, чтоб он заменил обруч на голове браслетом Странника…

Но с лошадьми дело пошло куда быстрей, тем более, сам перевал остался далеко позади, когда мы сюда летели, и теперь дорога шла в основном под гору. Вот теперь-то и начнутся основные приключения, чует моя шея: мы уже фактически на территории Гэлфоста.

Но я с успехом вытряс все прикидки на будущее из головы, и теперь усиленно размышлял о том, почему северный склон Свинцового так от южного отличается — там сплошной лес, а тут только изредка чахлые сосны впиваются в камень корнями… А под вечер пейзаж вообще начал напоминать помесь гор и прерий: дорога петляла между гигантскими холмами, скалящимися каменными обрывами, и поросли эти холмы самой настоящей степной травой — пахучей, жесткой, выгоревшей на солнце до желтовато-бурого цвета, изредка встречались заросли какого-то кустарника, явно тянущиеся на многие километры, и корявые, разлапистые южные сосны казались на этом фоне великанами. А ведь я давненько в степях не бывал…

Солнце уже сползло за тяжелый щербатый хребет на западе, окрасив скалы в цвета ржавчины, когда мы, миновав очередную излучину дороги, увидели заставу. Дорога ныряла между двух холмов, густо заросших чем-то колючим и непролазным, а поперек нее громоздилась свежая засека, оставлявшая проход только для одного всадника. По склонам холмов тянулся частокол, опять же свежесрубленный. Ясно, граница на замке, Карацупа не дремлет… А по обеим сторонам засеки гарцевало около десятка всадников.

Я осадил коня:

— Слушайте, люди, мне что-то все это не нравится.

— А как иначе в Гэлфост попадешь? — усмехнулся Секретник.

— Что, обходных дорог нет?

— Есть, только далеко. И лошади там не пройдут.

— М-да… Нет, конокрада толкового из меня не выйдет, так что никуда не денешься…

— Так мы ж орденцы, Странники, — встрял Дикс, помолчал и добавил:- А Волк его знает, может, это даже хуже.