Игра на жизнь, или Попаданка вне игры

Моим мыслям ответило странное эхо: жалобный, натужный и одновременно яростный драконий полурев-полустон. Удивительно, но я узнала голос ожившего пленника Орияр-Дерта. Рев приближался. Даже демон задрал к небу рогатую голову.

Ее едва не снесло свисавшей с драконьей лапы цепью с огромным валуном в качестве якоря. Спасибо, в звериную башку не пришла мысль лететь к замку, иначе и остальные башенки не уцелели бы. Боевые петухи по команде рыцаря Кенза отлетели подальше.

Сделав круг, дракон вернулся и снова постарался пролететь как можно ближе к демону. Тот с трудом уклонился и ответил гневным воплем.

— Отзови своего цепного пса, Дэйтар! — потребовал Зеф-Эмитх.

Ворон с тревогой глянул на меня, на дракона, на демона… Коснулся серьги с чеером и ответил:

— Дракон — не мой подчиненный, Зеф. Вряд ли он меня послушается. Он тут тоже… в гостях.

— Тогда выпусти меня из капкана, я сам сверну башку этой мерзкой ящерице! — заорал демон. И в тот же миг ему пришлось рухнуть на колени, спасаясь от пикирующего дракона. Валун высек искры из мостовой всего лишь в полушаге от его фигуры.

А ведь дракон пытается уничтожить мою последнюю надежду на жизнь. Пусть в чужом теле, в чужом мире…

— Сар Гринд, приведите мэйс Вирт, — распорядился Дэйтар. — Может, у нее получится договориться. Сар Кенз, перестройте пернатый отряд на защиту объекта.

— Это кто у тебя объект? Это я объект? — обиделся демон.

А я уже откровенно повисла на плече дедушки Энхема, и он второй рукой то и дело хватался за чеер, наверняка сообщал начальству о моем состоянии.

Я что, и правда умираю? Не дойдя даже до алтаря? Так нечестно!

Мне ответил жалобный рев дракона. Петухи-истребители заставили чешуйчатого бомбардировщика сесть на мостовую, и голова дракона упала так, что забаррикадировала вход. Прочерченный вертикальным зрачком золотисто-желтый глаз размером с поднос уставился на меня с немой укоризной, как будто паршивец знал, что именно по моей инициативе крепость Ворона обзавелась зубастыми пеструшками.

Пока я переглядывалась с драконом, Дэйтар успел перебраться ко мне, и оказалось, что я вишу уже на его плече.

— Таинэ, как ты? — раздался над ухом обеспокоенный голос графа. И совсем тихим шепотом: — Тома, родная моя, любимая, держись. Сейчас мы справимся с драконом, и Зеф излечит тебя.

— Ни за что! — прохрипела я. — Лучше смерть, чем поцелуй этой сволочи. Это он подстроил мое отравление. А значит, ты или я слишком дорого заплатим за противоядие. Лучше… лучше ты меня поцелуй.

— Буду счастлив.

Дэйтар бережно коснулся моих губ. Обласкал дыханием, провел языком, безошибочно найдя такую точку в уголке нижней губы, одно прикосновение к которой бросило меня в дрожь. Я закинула руки ему за шею и сама поцеловала его так крепко, будто это последний мой поцелуй.

А ведь так и есть. Последний. Я уже едва удерживала сознание.

Как же хочется кипенно-белое платье с кружевным верхом, жемчужные капельки в ушах и на шее вместо черного замаскированного чеерита, свадебные колокола или хотя бы марш Мендельсона, букет невесты в толпу подружек и однокурсниц… Почему у меня все не как у людей?

Мой таир перехватил инициативу, целуя с такой жадностью и отчаянием, словно пил воду в пустыне и не мог напиться, или словно вливал в меня собственную жизнь.

— Все будет хорошо, Тома, верь мне.

— Верю, — выдохнула я.

Стало чуточку легче. Отступила тьма. Хлынул яркий и холодный электрический свет.

Электрический?

Свет усиливался множеством зеркал, из которых я смотрела на саму себя. Прошлую себя, измененную до неузнаваемости. Волосы были высветлены до белизны, сверху их укрывала фата и струилась по плечам, на белоснежное платье с кружевным лифом и юбкой, расходившейся от талии крупными фалдами. Сквозь фату просвечивали яркие глаза.

Дэйтара рядом не было. И никого не было. Ни храма, ни священников, ни гостей. Только в одном из зеркал ухмылялся синекожий повелитель демонов.

Я хотела крикнуть, но горло перехватил спазм.

А потом я поняла, что вижу не себя. Это Тиррина видит меня в зеркале.

Она подалась вперед, протянула одну руку, а второй раздраженно стащила фату. Ее глаза изумленно расширились. И почему они такие сине-зеленые, как водоросли? Магичка освоила контактные линзы или на Земле все-таки возможно колдовство?

И почему она в свадебном платье? Выходит замуж? За кого?

С трудом оторвав взгляд от собственного, ставшего чужим лица, я посмотрела за спину некромантки. Если не считать зазеркального демона, мужчин поблизости не наблюдалось, лишь пара манекенов в черных костюмах с галстуками-бабочками, затесавшихся среди кукол в пышных платьях. Из живых в помещении присутствовали две девушки в униформе продавщиц. Уфф, какое облегчение! Это всего лишь салон праздничной одежды!

Губы Тиррины шевельнулись, пальцы плясали в воздухе, вырисовывая невидимые фигуры. Некромантка явно читала какое-то заклинание. От нее ко мне потянулся черный дымок.

Демон, отражавшийся в зеркале, поморщился и чихнул. Дымок развеялся. Тиррина, метнув на синекожего грозный взгляд, начала плести чары заново.