Игра не для всех. Сталинград

Потеряв человек пятнадцать, оба взвода (хотя число непосредственно атакующих уже сократилось до одного) залегли, начав активно отстреливаться. Тут пополнение показало себя с лучшей стороны, все же милиционеры имели неплохую стрелковую практику — как на стрельбах, так в столкновениях с бандитами — и хорошо знали оружие. Да и с тыла их прикрыли собственные пулеметчики, «снайперское» отделение, работавшее исключительно по вспышкам МГ. Дружный огонь «недоразвитых славян» перебил один немецкий пулеметный расчет, заставил менять позицию другой. Но одновременно с этим германские минометчики перенесли огонь на залегших в траве большевиков.

Первая серия мин легла с перелетом, словно подстегивая людей к продолжению атаки — и ротный, правильно уловив момент, когда вражеский огонь ослаб, выскочил вперед, бешено крича на бегу:

— Вперед!!! Бей мразей!!! Уррра-а-а-а!!!

Нередко командиры, принимающие личное участие в атаке, держаться позади бойцов, старательно выкрикивая приказы и поднимая залегших, пытающихся отсидеться трусов. Не самая глупая тактика, да и шансов поймать пулю меньше, чем когда бежишь в первых рядах. Но с другой стороны — пуля-то она дура, как известно еще со времен Суворова. Может достать смельчаков, наступающих первыми, а может настигнуть и берегущих себя хитрованов в самом хвосте цепи… Сиделеву несказанно повезло. Он увлек личным примером бойцов, дружно поддержавших его крик громогласным, яростным «Урррр-а-а-а-а!!!», поднял их в атаку. Секунд за пять все вместе они пробежали метров пятьдесят. А затем трассы МГ-42 пощадили лейтенанта, прошли мимо, скосив человек пять из тех, кто держался за спиной, бежал вслед за ним… И следом по вновь залегшим людям ударили мины — теперь «огурцы» взрывались уже среди них, раня, калеча и убивая.

А до опорного пункта осталось сто пятьдесят метров.

Перед взглядом Вадима встала какая-то серая пелена — но на самом деле это были слезы, слезы злого отчаяния и беспомощности. Его рота гибла на его же глазах, и ротный командир ничего не мог с этим поделать. Он терял бойцов, терял глупо и бездарно. Да, он еще мог попытаться поднять их в очередную атаку, но «пилы Гитлера», высаживающие до двадцати пяти пуль в секунду, буквально косили начинающих бежать людей. Выбив всего один расчет МГ-42, рота не смогла заткнуть еще три — третий заработал во время очередного рывка. Нужно было заставить их замолчать, замолчать хоть на десяток-другой секунд! Но втянувшиеся в огневую дуэль собственные «снайперы» и пулеметчики пока не могли заткнуть германцев — а тут еще и минометчики частично перенесли огонь на позицию прикрытия у балки. Вдобавок ко всему, расчеты скорострельных машингеверов поменяли тактику — теперь они били не длинными густыми очередями на подавление, а короткими и прицельными, точечно убивая бойцов.

Нужно было вставать… Подниматься, вновь вести людей вперед, надеясь, что получится добежать, получится вступить в ближний бой и хоть кого-то из немцев с собой забрать, не погибнув совсем уж впустую… Но лейтенант вдруг со страхом осознал, что не может заставить подняться даже самого себя. Понял, что во время очередного рывка просто погибнет, что во второй раз ему уже не повезет и трассы перехлестнут молодое тело…

Роту могло спасти только чудо.

Чудес на войне не бывает? Нет, друзья, на войне бывает все. Правда, в основном происходит все самое страшное и ужасное, чего человек больше всего и боится. Но иногда хорошим людям везет. Правда везет. А в данном случае первой роте повезло с командиром батареи минометчиков, лейтенантом Игнатом Косухиным. Тот догадался посадить на дерево наблюдателя, и когда последний сумел засечь расположенную в низине позицию минометчиков врага (по десятиметровым дымным столбам после в каждого выстрела), Игнат не стал терять время на согласование удара с комбатом. Первый залп дефицитных дымовых мин лег перед залегшими бойцами Сиделева, поставив перед ними пусть жиденькую, но завесу, а вторым минометчики Косухина стали нащупывать вражеских артиллеристов. Перелет… Недолет… Вилка!

Третьим залпом батарея Игната накрыла начавших менять позицию германцев — грохнул гулкий взрыв в низине, откуда полетели куски человеческих тел и погнутые трубы батальонных «самоваров». Видать одна из русских мин удачно попала в снарядный ящик…

Успех своих артиллеристов подстегнул уцелевших милиционеров и самого ротного. Они поднялись в атаку, но уже через пять секунд вновь были вынуждены залечь — слишком плотным оказался даже слепой вражеский огонь. А собственному прикрытию, в котором осталось уже семь из десяти стрелков и два из трех пулеметных расчетов, завеса и вовсе стала мешать вести точный огонь.