Игра не для всех. Сталинград

Немецкий офицер, уверовавший в мощь нового башенного орудия «четверки» как-то подзабыл, что лобовая броня нового танка была доведена всего до пятидесяти миллиметров. И что панцер, не имеющий рациональных углов наклона броневых листов, оставался также уязвим для пушки Ф-34…

«Тридцатьчетверки», выбравшись из низины, спешно катили сквозь дымовую завесу. Оба командира намертво приникли к прицелам, боясь даже моргнуть и пропустить миг, когда пелена рассеется и в перекрестье оптики покажутся вражеские машины… А каждый боец в экипажах, оказавшись в вязкой, слепящей белесой дымке думал о том, что идея взводного была не особо удачной. Ведь не только немцы не видят противника, но и наводчики не могли разглядеть врага — но при этом у германцев было преимущество. Они знали, куда наводить орудия, и должны были заметить силуэты советских танков еще до того, как оба лейтенанта успеют даже разглядеть панцеры!

На самом же деле других вариантов у экипажей особо и не было — разве что принять бой еще при первом появлении «четверок». Но после того, как они скатились в низину, укрываясь от внезапной атаки и переведя дух, выбор был только один — выбираться наружу и принимать бой. Пробовать выкатываться поочередно и делать по одному, два выстрела, как это изначально планировал Терехин в поединке с вражеской артиллерией, в бою с самыми сильными бронемашинами вермахта не получилось бы. Вся разница в том, что артиллерийская батарея открыта и неподвижна, достаточно попасть осколочным снарядом даже вблизи ее, чтобы расчеты получили ранения — защитные щитки спасают разве что от осколков. А вот танк нужно разглядеть, поймать в прицел, удачно выстрелить — но ведь вражеский экипаж также целиться в тебя, также стреляет. И пока ты покажешься из низины и займешь позицию для ведения огня, бронебойная болванка уже твоя… Кроме того немец движется, того и гляди, зайдет с флангов! Еще можно было бы сдать из укрытия кормой, подставив под слепой снаряд моторное отделение — ведь риск, что фрицы откроют слепую стрельбу сквозь дымовую завесу, был велик. Но в случае успеха несколько секунд смогли бы отыграть, да и появились бы не там, где противник ждет, а обошли бы завесу краями… Но комвзвода, который должен был быстро принять решение, и у которого не было времени взвесить все за и против, свой выбор сделал.

Теперь экипажам оставалось лишь принять бой.

Глава 16

27 августа 1942 года. Декретное время: 17 часов, 51 минута. Район высоты 135,4 «три кургана».

Танковый взвод лейтенанта Терехина.

Несмотря на все опасения советских экипажей, германцы не стали спешить с выстрелами, решив бить наверняка, когда обе «тридцатьчетверки» целиком пройдут молочную дымку. «Тридцатьчетверка» Игоря Косых рванула вперед — механ, каждую секунду ожидавший тяжелого удара по броне, инстинктивно увеличивал скорость, желая увести машину из-под обстрела. А младший лейтенант, в качестве средств обзора располагающий лишь узким оптическим прицелом, не останавливал мехвода, не успев еще поймать в перекрестье штатного ТМФД-7 вражескую машину… В большей степени повезло Василию Терехину: едва его танк миновал полоску завесы, как он разглядел одну из «четверок» — и бешено крутанув маховики вертикальной наводки и поворотного механизма башни, резко скомандовал Кондратьеву:

— Короткая!!!

«Тридцатьчетверка» замерла, как вкопанная — а в следующее мгновение практически синхронно ударили три орудийных выстрела.

Дистанция маневренного боя в один километр на деле была непривычна танкистам обеих сторон. В 1941 огонь открывали чаще всего за полкилометра — что советские, что германские экипажи. На этом расстоянии броню пока еще достаточно слабо защищенных панцеров брали танковые «сорокапятки» Т-26 и БТ, на этой же дистанции для «троек» и «четверок» были хотя бы относительно уязвимы борта Т-34. Правда, в танковых засадах последние могли поупражняться в точности стрельбы по неспешно катящим колоннам вражеской бронетехники за тот же километр… А теперь новые, удлиненные орудия позволили немцам открывать эффективный огонь на немыслимых ранее полутора тысяч метров. Но даже их хваленая цейсовская оптика давала тоже самое, 2,5-й кратное увеличение, что и оптика советских боевых машин. И попасть по вырвавшейся вперед, стремительно движущейся «тридцатьчетверке» Игоря Косых, смог лишь один германский экипаж…

Снаряд одной из «четверок» прошел в метре от башни Т-34, тряхнув машину динамическим ударом, а вот выстрел танка старшего офицера был более точен — его наводчик целил в середину корпуса, в район уязвимого люка механика-водителя. Прошедшая по внутренним нарезам длинноствольного орудия, болванка разогналась до девятисот метров в секунду — и в следующее мгновение проломила корпус замершего, словно налетевшего на преграду танка, пополам разорвав тело мехвода… «Тридцатьчетверку» уже не могли спасти «обвесы» на броне — дистанция боя сократилась на полкилометра от первоначальной.