Игра не для всех. Сталинград

8:31. Благословенная тишина, короткий миг затишья перед боем.

Господи, помоги нам отбиться…

Наши дни.

— Дядя Саша, но как? Как это вообще стало возможно?! Я же ведь покинула игру, мне снились только сны — а этой ночью я вдруг полностью почувствовала себя в ней, в виртуальной реальности! Это были физические ощущения, я слышала окружающий запах, чувствовала, что руки влажные… Я была ТАМ!

Александр, внимательно выслушав подопечную, снял очки и стал очень тщательно протирать их поверхность чистой тряпочкой, погруженный в свои мысли. Он долго молчал, обдумывая ответ — размышляя также о том, что все его собственные усилия по спасению Самсонова не увенчались успехом. А недавно он и вовсе с удивлением и страхом обнаружил, что все внешние игровые надстройки с увеличением показателей «везения» персонажа слетели, и вернуть их уже не получилось. Более того, мать Романа вновь приезжала, требуя отдать сына. Невероятным трудом он уговорил ее дать отсрочку хотя бы еще в пару дней, соврав, что находится уже практически на пороге его спасения… Зачем врал, логически объяснить не мог сам себе. Но ведь есть же какое-то предчувствие, подсознательное понимание того, что парня сейчас нельзя извлекать из капсулы насильственным путем, что тогда он уже точно не придет в сознание… Правда, что еще могут дать ему эти два дня? Дать им всем?! Александр устал врать — прежде всего самому себе. Врать о том, что он таки сумеет вытащить Самсонова из ловушки виртуальной реальности. А еще он устал врать Мещеряковой, заверяя, что по-прежнему ведет работы над второй капсулой…

— Оль. Скажу тебе прямо — с капсулой ничего не получается. Все пробные тесты говорят о том, что у меня выходит стандартная стартовая система, не более того. К тому же природа твоей связи с игровым аватаром мне насквозь непонятна. Скажу тебе честно — тут мужчина внимательно посмотрел прямо в глаза девушке — я не могу утверждать, что Рома находится в игре в принципе. Не знаю, какие это материи физики или психологии, или чего-то еще … Но есть такое ощущение, что вначале ты, а потом и он провалились в нечто вроде параллельного мира, не знаю… Что-то, что породили ваши сознания вместе с виртуальной реальностью игры, что-то, что замкнуло и возможно начало существовать самостоятельно после твоего выхода. Я правда не могу этого объяснить. Но вынужден констатировать, что, во-первых, происходящее находиться вне пределов моего понимания, а во-вторых, что я ничего не могу поделать.

Мещерякова молчала несколько долгих секунд, словно бы и не сбитая с толку, не ошарашенная откровениями «интела» — а скорее всего, так оно и было. Скорее всего, девушка уже давно отдавала себе отчет в том, что Александр ничего сделать не сможет, пусть и как дурочка наивно верила, что «интел» все-таки сконструирует вторую капсулу. Однако после ночного, самостоятельного «погружения», она поверила, что рано или поздно, сумеет вернуться к любимому без посторонней помощи…

— Дядя Саша, скажи мне пожалуйста — если я вновь «провалюсь» к Роме, если у меня получится… Мы сумеем выйти вместе?!

— Возможно. В теории это возможно…

Глава 22

3 октября 1942 года. Декретное время: 9 часов, 4 минуты.

Западные скаты высоты 135,4 «три кургана». Батарея «полковушек».

Николай Иванович Белов, бывший поручик царской армии, своим личным примером доказал, что «бывших» офицеров не бывает. Пусть сам термин «офицер» в Красной Армии сейчас не в ходу, но в августе прошлого года 46-летний преподаватель физики и математики из простой сельской школы лично явился в военкомат с просьбой вновь принять его в ряды славной РККА. Почему вновь? Да потому, что как и многие молодые офицеры Русской императорской армии, он вначале с радостью встретил революцию 1917-го года. А после с еще большим воодушевлением поддержал новую советскую власть, начавшую наводить в стране порядок после развала, устроенного правительством Керенского. И вначале 1918-го обнаружил себя в качестве «красного офицера» (понятие не прижилось и вскоре было заменено на «военспец») в артиллерии вновь формируемой большевиками армии.