Игра не для всех. Варяжское море. Воин (СИ)

…Девушка, с которой Горыня намеревался лишь потешить плоть, не постеснявшись взять ее и силой, неожиданно для руса стала вдруг очень для него притягательна. Причина? Ну, во-первых, запретный плод сладок, как говорится (а запретил я, очень убедительно продемонстрировав право говорить «нет»). Во-вторых, девушка в самом начале проявила симпатию по отношению к вырубленному мной парню (славянин кажется старше своих лет, а на самом деле ему только двадцать два года исполнилось), то есть дала шанс на какую-то взаимность, что только подогрело его мужской интерес. В-третьих, благодаря моим рекомендациям, Белка выбрала вполне правильную тактику, завлекая простачка-Горыню в сети своего природного женского обаяния… Разговор наш состоялся еще на ладье:

— Белян, подойди-ка.

Сладкая пышечка довольно грациозно встала и приблизилась ко мне, даже не видя, как ревниво сверкнули глаза Златы.

— Скажи мне, тебе ведь нравится Горыня?

Бросив на варяга быстрый взгляд, девчонка зарделась и быстро кивнула.

— Если я разрешу, будешь с ним?

В этот раз краска залила даже шею славянки. Она не кивнула, нет. Но и не отказалась, просто «зависнув» от моего вопроса. На женском языке это означает «да», но при этом «я не сознаюсь!».

— Понятненько… Тогда послушай внимательно — я запрещаю, строго запрещаю! Попользует тебя, и станешь ты порченной, никому не нужной. Небось ведь родители говорили, что девство свое нужно только мужу дарить! Говорили?!

Очередной безмолвный, чересчур поспешный кивок.

— Ну вот! А Горыня замуж тебя не зовет, а коли и позовет, так он ведь язычник, а ты христианка. Тебе за него замуж нельзя.

В первый раз за время разговора Беляна подняла на меня взгляд. Взгляд, полный отчаянного протеста и несогласия с моими словами!

— Не упрямся девка, я дело говорю. И вот что еще тебе скажу — колю люб он тебе, будет твой, научу как. Но слушай меня внимательно и выполняй все в точности! Я разрешу Горыне с тобой общаться — ему одному. А ты с ним говори прямо, что чувствуешь! А еще добавь, что одна осталась на белом свете, без родителей, свеями погубленных. Что названный брат — хоть и добрый малый, но чует твое сердце, что сгубят его скоро. Да и разве заменит брат доброго мужа? Короче, дави на жалость, с придыханиями, слезами в глазах — природа тебе подскажет.

Ярко выраженное неприятие в глазах Беляны постепенно сменяется интересом, а на лице ее заиграло задумчивое выражение. Ага, пошел процесс…

— А когда начнет предложения всякие делать, блуд предлагать, так и ответь: с радостью подарила бы свою любовь, да зарок тобой дан перед родителями — девство свое только мужу отдать. И мужу христианину. И что если он сам тебя действительно любит, то пусть крестится — а крестить его могу и я, то есть названный брат. И про Бога рассказать, и про вероучение… Поняла?

Девчушка азартно кивнула, и с того момента Горыня стал познавать на себе, что же это такое — женское коварство…

Нет, до того, как я вступился за «сестер», он бы просто взял Беляну, силой или по согласию, не так это и важно. Взял бы как одну из многих полоненных баб после боя, или дешевую наложницу — уверен, что в его жизни такое случалось не раз.

Но когда начал действовать мой запрет, когда девчонка сама проявила о нем заботу, Горыня увидел в ней человека. Нет, даже не так — ЖЕНЩИНУ. Объект воздыхания, восхищения, преклонения… Конечно, венд этих слов даже не знает. Но вскоре поймет (а скорее уже даже понял) их значение…

То ли Белка уже имела определенный опыт по ухаживанию со стороны парней, то ли ей действительно дан природный талант — но она оказалась опытным «рыбаком», способным вытащить из воды даже очень крупную рыбу! Это когда приходится аккуратно подводить к берегу толстого карпа к примеру, который удочку стопудово сломает на рывке — и подтягиваешь его, подтягиваешь к себе… Иногда даже приходится приотпустить леску, поводить его чтобы не порвал, а потом подсадиком у самого бережка и раз! Вот уже твоя рыбка в садке плещется…

Так и Беляна стала ловить Горыню, как того карпа. Я же ведь разрешил ему с ней общаться — вот он и общался. А она его то поманит ласковой улыбкой, игривым взглядом, то и вовсе выгнется по-кошачьи, натянув рубаху на спелых сиськах — тут уж у всей команды шевеление в портках начинается! Венд, как только парус поставим, сразу к ней, всех опережает, едва ли не в голос кричит — «мое»! И девка его привечает, улыбается, расспрашивает о чем… А потом вдруг загрустит, запечалится, вспомнив о родителях — ей ведь и придумывать ничего не надо. Отца и старшего брата в Выше в день нападения не было, а вот младшего братика и мамку срубили, когда те кинулись Белку выручать… Такая вот уродская история — как вспомню, так пальцы сами собой в кулаки сжимаются. Ох, зря Ратибор тогда отпустил свеев, зря! Нужно было их всех в море, в море, да на корм рыбам, вспоров животы…