Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

В середине XVII века Уилтон сильно пострадал от пожара; сгорели, очевидно, и почти все бумаги его прежней хозяйки, из которых мы могли бы узнать и о других ее произведениях, появившихся в разное время под чужими именами или псевдонимами. Известно также, что значительная часть рукописных материалов была утрачена ее равнодушными к истории литературы потомками (так, одну из рукописей переводов псалмов вместе с другими "старыми бумагами" приобрел некий джентльмен для заворачивания кофе - к счастью, его брат догадался снять с нее копию, которая сохранилась).

Имеется несколько достоверных портретов Мэри Сидни. Самый интересный и значительный из них относится к 1614 году, когда ей было уже 53 года. На картине мы видим женщину с красивым, удивительно одухотворенным лицом; глубокий взгляд открывает напряженную работу мысли, устремленной к нам через века и поколения. В правом верхнем углу картины - интригующая, загадочная надпись: "No Spring till now", что можно перевести и истолковать по-разному, в том числе и как обет сохранения тайны...

Сегодня по-новому звучат обращенные к ее памяти слова хорошо ее знавшего поэта Сэмюэла Дэниела, предсказывавшего, что искусство Мэри Сидни переживет века и откроет грядущим поколениям ее имя.

Преображение жены капитана Лэньера

В 1973 году английский историк и шекспировед Лесли Роуз объявил, что тайна шекспировских сонетов раскрыта им окончательно и что Смуглая леди, доставившая Великому Барду столько огорчений, - это некая Эмилия Лэньер. В хранящемся в Бодлейанской библиотеке дневнике астролога и врачевателя Симона Формана (1552- 1611), в записи, относящейся к его клиентке Эмилии Лэньер, Роуз прочел не очень ясно написанное слово "brave" (смелая, красивая) как "brown" (смуглая, темная), и это неверно прочитанное слово стало главным аргументом его идентификации, которая сейчас обычно вспоминается учеными как курьез.

Но кроме попытки голословно отождествлять Эмилию Лэньер со Смуглой леди Лесли Роуз сделал и другое, на мой взгляд, несравненно более полезное дело. В 1978 году он переиздал со своим предисловием (но без научного комментария) чрезвычайно редкую поэтическую книгу, отпечатанную в 1611 году и написанную, как гласит ее титульный лист, "Эмилией Лэньер, женой капитана Альфонсо Лэньера" {21}. Переизданию этого раритета Роуз не преминул дать рекламное заглавие "Поэмы шекспировской Смуглой леди" и в предисловии повторил свои утверждения о тождестве Эмилии Лэньер с прекрасной незнакомкой сонетов {Белокурого друга Роуз отождествил с графом Саутгемптоном; все остальные гипотезы о смысле сонетов и их героях он, со свойственной ему горячностью, объявил "полной чепухой".}. Но, независимо от гипотезы Роуза, сама старинная книга проливает неожиданный свет на своего автора - противоречивую личность, талантливую поэтессу, эрудита, интеллектуала, чьи идеи часто на целую эпоху опережали современные ей представления, женщину, достойную высокой чести быть литературной современницей Шекспира!

Что касается молчания, которым было окружено появление книги Эмилии Лэньер (ни одного отклика ни в 1611 году, ни позже), то Роуз в качестве причины мог указать лишь на незначительный тираж...

Записи в дневнике Симона Формана (1597 и 1600) характеризуют его клиентку Эмилию Лэньер совсем не так, как можно было ожидать, прочитав ее поэтическую книгу. Эмилия родилась в 1569 году в семье придворного музыканта итальянца Бассано. Юную девушку (если верить дневнику Формана) заметил и сделал своей любовницей старый лорд-камергер Хэнсдон (покровитель актерской труппы), и она имела от него сына. В 1593 году ее "для прикрытия" - так пишет Форман - выдали замуж за Альфонсо Лэньера, подвизавшегося при дворе на самых скромных ролях и сочтенного быть годным в качестве такого "прикрытия". Ни до 1611 года, ни после (а она умерла в 1645 году) нет никаких следов ее связи с литературой, поэзией, ничего об этом не пишет и Форман. Он рисует свою клиентку весьма сомнительной особой, афиширующей перед врачевателем-астрологом свою былую связь с престарелым лордом-камергером (он умер в 1596 году) и допытывающейся, удастся ли ей самой стать когда-нибудь "настоящей леди". Форман, который не брезговал и сводничеством, характеризует ее однозначно - "шлюха". Впоследствии ей выплачивалась пенсия, но кем и за что эта пенсия была дарована - неизвестно.

Тем более удивительно, что в 1611 году такая сомнительная даже в глазах Формана "дама полусвета" вдруг выпускает серьезную поэтическую книгу, где предстает перед читателем как апологет религиозного пиетета и моральной чистоты, нетерпимости к греху во всех его проявлениях. Приходится предположить, что с ней за несколько лет произошла серьезная метаморфоза, нисколько не отразившаяся, впрочем, на ее дальнейшей жизни. При этом в 1611 году она - тоже "вдруг" - оказывается превосходным поэтом, мастером поэтического слова, исполненного глубокого смысла, мысли и знаний, и Роуз с полным основанием считает ее лучшей (наравне с Мэри Сидни-Пембрук) английской поэтессой шекспировской эпохи!